Остров императора
Шрифт:
…Самсонов протянул руку Диме и тот, незлобно матерясь, вылез из траншеи весь в грязи с головы до ног. На вершине кургана оказалось вполне достаточно места для установки палатки. Им потребовалось на это пять минут. Еще некоторое время Виктор и Дмитрий топтались у входа в палатку, ожидая, когда женщины переоденутся в сухое, а затем сами залезли вовнутрь. Два сухих одеяла с яхты и вновь весело запыхтевшая бензиновая плитка вскоре вернули долгожданный рай. Их мытарства закончились. Бутылка пошла по кругу. От обилия чувств Валентина по очереди расцеловала одноклассников. Ольга безудержно хохотала, хотя выпила меньше всех. Мужики переглядывались и криво усмехались в полумраке, освещаемом только синим пламенем “Шмеля”. Перспектива надвигающегося романа
Виктор нашел новую тему разговора.
– А знаете, как называется наш остров?
Все промолчали.
– «Остров Государя Императора». Ни больше, ни меньше. По крайней мере, так написано на последней карте, выпущенной в области. А в прежние времена это был просто остров Мокрый. В справедливости этого названия мы сегодня и убедились. История у него действительно сказочная. Вот мы сидим на кургане. Значит, тут тысячелетиями была цивилизация. Наверное, где-то в этом месте переправлялся через реку князь Игорь во время своего знаменитого похода. И в новейшей истории этот остров сумел прославиться. Именно отсюда Александр Степанович Попов провел первую гражданскую радиосвязь с кораблем, находящимся в лимане. Потом большевики проводили здесь свои маевки. Но остров, заметьте, никто не переименовывал. Ни в «Поповский», ни в «Первомайский». Однако пришла эра просвещенного капитализма – Виктор лукаво покосился на Диму – и дотошные краеведы выяснили, что к его берегам когда-то причалила яхта с последним русским царем и его семейством. Яхта, конечно, поболее, чем у нашего Николая. Цельный пароход с челядью и охраной. Представьте, плыл, плыл государь император по своим южным владениям и решил ножки размять на твердой земле. Устроить пикничок на пленэре. Красота. Слуги шашлык по-карски жарят, царевны в подштанниках в серсо играют – была такая забава, а батюшка царь от выпитого на борту шампанского мочевой пузырь освобождает. Говорят, у них принято было справлять нужду на глазах у всех. Что естественно, то не стыдно…
– Ты, наверное, решил, что меня это задевает, – Дмитрий крутил в руке какой-то непонятный предмет – то ли диковинную монету, то ли брелок. – Успокойся, я не монархист. Хоть и отношусь хорошо…
Он не успел договорить…
3
…Все произошло мгновенно. Послышался топот, лошадиное ржание и вдруг… Крыша палатки с треском разорвалась, и в дыре мелькнуло копыто. Все обитатели палатки горохом высыпались из нее. Дима успел вытащить «Шмель» и теперь размахивал горящим примусом вокруг себя. Было страшно. На кургане вокруг их палатки скакали лошади, то и дело вздымаясь на дыбы. Их словно кто-то заставлял бросаться на палатку. Лошади ржали, фыркали, хрипели, тычась мордами в них.
– Какого черта… – начал ругать невидимых хулиганов Виктор и тут же замолк. До него дошло: никаких хулиганов, как и вообще других людей, на острове нет. Просто на остров завезли попастись небольшой табун лошадей. Лошади испугались грозы, наводнения и теперь жмутся к ним. Их кампания испугалась лошадей, а табун видит в человеке защитника. Но помочь лошадям они не в силах, а вот затоптать те их могут.
– Дим, ты с лошадьми обращаться умеешь?
– Где бы я учился? – вопросом на вопрос ответил Дмитрий.
Все они были горожане. С трудом лошадей удалось согнать с кургана.
– Что будем делать? Может быть, из газового пистолета их попугать?
– Как бы не вышло так, что они еще больше ошалеют от выстрелов. Женщины пускай идут спать, дыру можно накрыть полиэтиленом, а мы устроим дежурство. По очереди будем стоять со «Шмелем». Все животные бояться огня.
Впервые за долгие годы Виктор не знал, что ему делать. Как объяснить лошади, что она ведет себя неправильно?
– Может, объявим эвакуацию с острова?
Дмитрий сильно удивился:
– Как это ты себе представляешь? Что, вплавь перебираться через протоку? Девчата, впрочем, плавают неплохо, а ты со своей ногой? А барахло, а моя гитара? Если ты думаешь, что
Виктор рассмеялся:
– Я, кстати, плаваю лучше, чем ты ходишь. Только это не к чему. Все проще. Двадцать первый век. У меня в рюкзаке мобильный телефон. Позвоним ментам или в МЧС. Пускай ищут катер или вертолет и выручают нас.
Теперь засмеялся Дмитрий:
– Менты, конечно, приплывут и прилетят, если узнают, что звонит депутат Госдумы. А ты подумал, как это будет выглядеть завтра? Депутата и известного деятеля культуры в кампании двух незамужних женщин менты спасают с необитаемого острова. «Явление прокурора Скуратова номер два». Что я жене скажу? Ты, кстати, женат?
– Нет, холост. Ладно. Давай дежурить. Я – первый. Гони примус.
– Может быть, первым буду я? Еще дождь идет. Ты со своей ногой…
– Забудь про нее. Иди спать. В три часа ночи разбужу. А если к тому времени вода уйдет, то и будить не буду, лошади успокоятся и уйдут.
Виктор остался снаружи. Дождь уже почти прекратился. Ныла культяпка. Он сел прямо на землю. Табун был где-то недалеко. Решив отогнать лошадей подальше, Самсонов стал осторожно спускаться по откосу кургана. Он вспомнил о траншее в тот самый момент, когда поскользнулся на размокшей глине и уже пикировал в траншею. Приземление в грязь было мягким. Но вылезть оказалось труднее. Размокшая глина уплывала из рук, опереться было не на что. Неожиданно Виктор нащупал возле себя какой-то округлый шероховатый предмет. Почему-то он сразу понял, что это не камень. Прикрыв рукой от дождя зажигалку, он осветил находку. Это был обычный деревенский глиняный горшок, его еще называют макитрой. Может быть, горшок пролежал в земле полвека или век, но уж никак не тысячелетие. Это было видно по аляповатому рисунку глазурью. Однако, как горшок оказался в только что отвалившемся пласте земли? Его обрушил своей тяжестью, падая в траншею, Самсонов. Горшок был подозрительно тяжел. Кладоискатели все одинаковы. Рука бывшего десантника стала дрожать, когда он решил проверить содержимое горшка. Неужели? Поворошив набившуюся в горшок землю, он нащупал какие-то металлические предметы и вытащил один из них. Обтер о штаны и вновь щелкнул зажигалкой. Золотой или бронзовый гребень. Два сражающихся зверя вместо рукоятки. Скифский, эллинский или персидский гребень – Бог его знает. Но очень древний. И очень ценный, если цена соразмерна красоте вещи. Он сунул было гребень в карман, но затем вновь положил в горшок. Поставил горшок на край траншеи, а затем выбрался сам, неожиданно легко. Всякие ЧП удваивают силы.
Дождь прекратился. Виктор еще несколько раз лазил в горшок, извлекая каждый раз нечто удивительное, похожее на картинки из прочитанных в детстве книг по археологии. Выбросить землю из горшка он не решился, боясь в темноте уронить какую-то мелкую вещь. Несомненно, если покопаться в земле рядом с тем местом, где он нашел клад, обнаружится еще кое-что. И это «кое-что» будет, скорее всего, скелетом незадачливого грабителя, над которым обрушился сделанный им подкоп к центру кургана. Когда это произошло – сто, пятьдесят, двадцать лет назад? Судя по глиняному горшку, наверняка в эпоху империи. Возможно, в макитре собрано содержимое даже ни одного ограбленного кургана. Вещи словно подобраны для музейной экспозиции.
Самсонов сидел на краю траншеи и обдумывал свои дальнейшие действия. Поняв, что в его жизни произошло нечто существенное, соизмеримое разве что с событием пятилетней давности – избранием в депутаты, он сразу же превратился из полусонного «командира диверсионной группы» в расчетливого и осторожного политика. Как поступить с кладом? Подняться с «макитрой» наверх и продемонстрировать найденное? Но тогда придется признать клад общей находкой всех, а значит делить возможное вознаграждение на четверых, нет на пятерых малознакомых и малосимпатичных ему людей. И, что было для Самсонова еще обиднее, делиться славой. Не исключено, что этот клад – открытие века.