Остров искушений: Нереальное шоу!
Шрифт:
— И что с ним?
— Онемел навсегда… Нет, он жив, только вот его язык сегодня оказался на дне морском.
Меня везли в машине. На глазах была тёмная повязка, так что я мог лишь гадать, где нахожусь. К счастью, отличная ориентация в пространстве, а также мой чувствительный нос дали мне некоторые подсказки.
Я не поверил ни единому слову Терри Пристона, понимая, что его направил ко мне Эдди, обещая в обмен на эту услугу оставить его семью в покое. Я также не поверил и тому, что говорил мне Бэдрол: как он восхитился моей смекалке и согласился на участие Бивня в нашей авантюре. Он ведь сам велел Пристону предложить мне это. Значит, ему нужен Хук. Осталось понять, для чего. И составить новый план действий — мой собственный.
Главное, чтобы ни Эдди, ни его окружение не сделали для себя то же открытие, что сделал сегодня я. Я просто задал себе вопрос: «Каким образом духи смогут покинуть тотемы и как они укажут на клад?» И ужаснулся от пришедшего в голову образа: убийство человека.
Меня высадили на трассе, сняли повязку и вручили ключи от машины, припаркованной у обочины. После молчаливые арабы удалились на джипе.
Итак, передо мной была дорога, машина и в нескольких ярдах — старое кривое дерево. Оно и будет моим ориентиром.
Добравшись до города, я направился в участок, чтобы навестить Билла Рида. Приятель шефа встретил меня настороженно, но после моего рассказа, в котором я упустил некоторые детали, вызвался помочь всем, чем сможет. А я тем временем попросил разрешения воспользоваться телефоном.
Первым делом я набрал Аманду Хук и попросил дать мне номер мобильного Алана. После я набрал шефа Мэдисона и вкратце сообщил ситуацию. Потом я позвонил Пабло.
— Привет, брат, — поприветствовал он меня.
— Слушай, скажи, тотемы, которые я привёз племянникам, всё ещё у вас дома?
— Да, Томми похвастался всем в школе, а Лили не расстаётся со своим. Она говорит, что в нём живёт фея.
— Возникла небольшая проблема. Мне нужны эти тотемы…
Мне стыдно было говорить об этом, я ведь подарил их детям.
— Что-то случилось, Энди?
— Понимаешь, я ведь ничего не помнил, а тут выяснилось, что они не мои. Я обнаружил их среди своих вещей и решил, что привёз их твоим детям. Но нашёлся хозяин и требует их обратно.
— Понятно, — глухо произнёс Пабло, — я что-нибудь придумаю.
— Я буду у вас сегодня или завтра утром. Извини.
— Тебе не за что извиняться, ты ведь не помнил, откуда они у тебя.
— Спасибо, брат, я найду им замену, чтобы отвлечь детей.
— Хорошо.
Наш разговор был холодным и сухим как никогда. И я чувствовал вину.
Я позвонил Бивню.
— Энди, чёрт подери, куда ты пропал?
— Был в гостях у Бэдрола.
— И ты выбрался?
— Он отпустил меня. И мне нужна твоя помощь. Ты ведь говорил, что на острове я был готов спасать твою задницу… Ты мог бы ответить мне тем же?
— Да, Энди. Что от меня требуется?
— Во-первых, остальные не должны ничего знать. И если вам всем удалось хорошенько спрятаться, пусть они не высовываются. А, во-вторых, первым же рейсом мы вылетаем в Денвер. Встретимся в аэропорту.
— Обязательно. Это всё?
Я задумался.
— Передай Марселе, что с Терри всё в порядке. И… как Эва?
— Расстроена, что ты исчез.
— А ей передай, что со мной тоже всё хорошо.
— Непременно, — готов поспорить, он скривился.
— До встречи, Бивень.
— Чао, Энди.
Мы летели молча. Мозг усиленно работал, пытаясь понять, что я упустил в деле Бивня. Бэдрол говорил о нём, как о малоприятном для него человеке. И, согласно моим воспоминаниям, так оно и было. При этом он некогда восхищался его отцом. Об их родстве он узнал, как я предполагал, от фальшивого агента ФБР. Значит, когда мы были на острове, он и представления об этом не имел. Вообще, мало кто знал о том, что у Кита Ричардса и Аманды Хук некогда был роман и что потом у них родился сын. Стоп! А не хочет ли Эдди привлечь своего старинного приятеля, помешавшего ему найти сокровища, с помощью его непутёвого сына?
— Твой отец в курсе, куда ты вляпался? — неожиданно спросил я Бивня.
Его глаза забегали, он сосредоточился, а после расплылся в улыбке.
— Если моя мама сообщила ему.
— А она могла бы?
— Учитывая, как она переживает за меня, за Эву и за тебя, между прочим… да, она могла бы.
— Вы с отцом близки?
— Нет, я же говорил, что мы виделись всего несколько раз.
— Когда был последний?
— Год или полтора назад. Я был в Европе и навещал его.
— Вы говорили об острове?
— Нет, он рассказывал мне об этом сказки, когда я был маленьким.
— А песня про птичку… Что она означает?
— Это просто детская песенка, которую пел мне Кит.
— Но в ней говорится о бетонном гнезде, улавливаешь?
— То есть хочешь сказать, что это не просто песенка, спетая отцом перед сном своему сыну?
— Возможно, он ничего не имел в виду. Не пытался донести тебе. Просто пел о том, о чём думал.
— Нет, Кит Ричардс ничего не делает просто так. Думаешь, он хотел, чтобы я запомнил? Чтобы тоже отправился на остров?
— Эдди сказал, что в шестьдесят седьмом тотемы выбрали твоего отца.
Надо было видеть лицо Бивня. В нём боролось множество чувств: гордость за Кита, за то, что он является его сыном, и в то же время ему было обидно, что спустя много лет не он стал последователем отца, а другой человек — я.
Но я предполагал, что это не так. Я помнил, что произошло, когда тотемы якобы выбрали не меня. Кортик-то я достал, но только по одной причине: на мне была тельняшка Бивня в тот момент. Как она на мне оказалась, укрылось в моём подсознании, но я был уверен, что скоро вспомню и это.