Остров Коруэн
Шрифт:
Вернее, попытался вонзить. Долла едва успела выкрикнуть заклятие брони, и темный клинок отскочил от плоти, словно от доспехов. Прозрачная сфера магической энергии окутала их обоих, на несколько секунд отбросив всех нападающих.
– Не нужна, да? – она улыбнулась, превозмогая усталость.
– Нас окружают. Все войско окружают!… – вожак Медведей озирался в бессильной ярости. Теперь со всех сторон были одни только беснующиеся ящерицы и жабы.
– А ты разве не знал, что эта битва безнадежна?
– Знал.
Энергия сферы иссякла, и Вайн снова рванулся вперед с занесенным топором. Его боевой стиль был яростным и напористым как у настоящего медведя – лезвие описывало широкие дуги, скашивая тела врагов по обе стороны от Вайна. Однако, гадин становилось все больше. Вождь Медведей едва успевал отражать многочисленных противников.
Их хриплые крики стали просто невыносимыми. Долла снова принялась за создание светящихся снарядов, но приближающиеся вертлявые уроды, похоже, наловчились уворачиваться.
«Посмотрим, что вы скажете об этом»… – с отчаянным весельем подумала чародейка, воздев над головой сцепленные руки и мысленно произнеся короткое заклятие. Раздался сухой хлопок, и от соединения рук в стороны брызнули призрачные лучи. Ближние гадины сразу же завизжали, схватились за головы и скорчились в жестоких судорогах. Магический прием «мысленное жало» был сложным, но эффективным. Долла мрачно ухмыльнулась, стараясь преодолеть легкий шок от потери силы.
Она вдруг услышала сдавленный и словно удивленный возглас. Голос, совсем не похожий на гадину…
– Вайн! – чародейка в крайней тревоге вскинула голову, ища взглядом крупную фигуру воина.
И в первый момент не узнала его, упавшего на колени, склонившегося к земле… с торчащим из спины клинком, ушедшим в плоть почти по рукоять.
– О, нет… – Долла впервые за много лет почувствовала, как по ее обнаженной коже пробежала холодная дрожь. – Нет, Вайн…
Она не видела его лица. Зато видела, как перед Вайном встала громадная, нагло ухмыляющаяся ящерица с черными саблями в обеих руках. Она прорычала что-то, кривя пасть, и с размаху скрестила обе сабли на шее Вождя Медведей.
– Нет! Ну уж нет!! – Долла распрямилась, поднимая руки и начиная мысленно произносить заклятие брони… но перед ней внезапно появилось еще одно уродливое серо–коричневое обличье… она почувствовала только смрад грязного и разгоряченного тела, смешанный с запахом гари. А затем что-то тупое и неожиданно холодное ударило ее по голове – и Долла лишилась чувств.
– Ну, вот и все! Конец им, – довольно рыкнула Глина, выдергивая свой меч из живота последнего медвежатника. – Даже и не стоило столько наших пригонять…
Раненый пытался что-то сказать, но рот сводило в предсмертной агонии. Чтобы не слышать проклятий – говорили, что перед тем, как сдохнуть, люди могут навести тяжелую
Всех медвежатников прикончили меньше, чем через полчаса после начала. Выбежав из моря, отряды Великого Зверя быстро окружили клин врагов и раздавили их, как червяков. Снег на поле битвы стал черно–красным от тел, крови и парящихся внутренностей.
– Эй, ты, долбачина! Где ты пропала? Пропустишь веселье! – Глину хлопнула по плечу Хамка, взявшаяся неведомо откуда. В рубке их разнесло в разные стороны.
– Ты о чем?
– Бабу поймали живьем! – Хамка радостно взвизгнула. – Их совсем немного было. Успели–таки нескольким кишки выпустить. Но пара сучек все–таки достанется – для нашего отряда.
– Да ну? – Глина почувствовала, что у нее слегка задрожали колени. В ее короткой жизни еще не попадалась такая вкусная добыча.
– Точно! Пошли, видишь, там наши уже лаются, кто первая…
Хамка потянула Глину за собой, переступая через распростертые тела гадин и людей. В нескольких десятках метров действительно столпилась целая ватага ящериц и жаб – они оглушительно галдели, собравшись вокруг чего-то или кого-то, лежащего на снегу.
– А ну, пусти! Пустите, сволочи! – Хамка стала с ходу протискиваться сквозь плотное кольцо. Раздались гневные крики:
– Куда прешь, падла?!
– Отвали!
– Тебе, подруга, только то, что в кишках, достанется!…
Вся ватага дружно захохотала.
Глина, наконец, прорвавшись в центр круга, увидела лежащих на грязном снегу двух полуголых девок. Одна была явно при смерти – топор разрубил ей плечо и грудную клетку, и темная кровь выливалась на снег медленными толчками. Ей оставалось жить пару минут, но она была еще в сознании и слабо переводила взгляд с одной гадины на другого.
Другая ведьма была, похоже, нетронута. Она держалась за голову и негромко стонала. Ее побрякушки были явно дороже и красивее, чем у полумертвой – наверно, она была кем– то вроде начальницы.
Дрожь внутри Глины стала сильнее, перейдя с ног на все тело. Эта голая девка была очень красивой. Пожалуй, Глина не видала никого лучше за всю свою жизнь…
– А ну, красотка, поднимайся! Слышишь меня?! – Хамка, решив не терять время даром, наклонилась и грубо схватила ведьму-начальницу за густую черную шевелюру. – Пришло время покормить победителей!
Она рывком подняла ее и поставила на ноги. Ведьма начала было снова падать, но все же устояла и, покачнувшись, открыла глаза. Они были ярко-синими, словно горящими. Хамка почему-то не стала ничего говорить – только хрипло дышала, пожирая ее взглядом. Отступив на шаг, девка сжала кулаки и напряглась всем телом. Глина, стоящая в шаге от Хамки, поняла, что ведьма хочет произнести какое-то заклинание.