Остров Локк
Шрифт:
Кто-то из оставшихся на берегу, прощаясь, замахал шляпой, кто-то пошёл к лагерю, и в этот момент один из близнецов вдруг спрыгнул в воду, выбежал на берег и крикнул:
– Я остаюсь!
– Постой, куда ты! – закричали мы разом, но он со всех ног бросился к лесу и скоро скрылся в зарослях.
Бэнсон молча, но решительно отнял у меня весло, и путь до корабля я проделал в качестве пассажира.
Должен признаться, что состояние гнева или враждебности всегда приводило меня к ощущению сильного голода, не знаю уж, почему. Чтобы прийти в себя, я отошёл к краю плота, сел, свесив ноги в воду, и положил ноющие, замотанные стёртыми тряпицами руки на колени, ладонями вверх. Всё-таки они у меня сильно пострадали во время недавних соревнований со шлюпкой.
За моей спиной раздавались голоса моих спутников, и эти голоса были скорее бодрыми, чем унылыми!
На корабле, однако, разговоры смолкли. Все смотрели на меня, чего-то ожидая. А что я мог сказать людям, поверившим мне? Что мог я дать им взамен тех сундуков с провизией, которые остались во враждебном теперь лагере? Пустынный остров с единственной бочкой пресной воды, пораненные руки да призрачную надежду? Невелико счастье!
Молчание нарушила Эвелин.
– Мы готовы трудиться, мистер Том. Скажите, что нужно делать?
Я очнулся от своих мыслей.
– Надо напилить как можно больше досок и брёвен. Прицепим их к плоту и потянем за собой – на острове им просто нет цены. Но сначала давайте съедим всё, что у нас есть с собой.
В коробе миссис Бигль обнаружилось солёное мясо, яблоки и твёрдые, с желтоватым высохшим творогом, ватрушки. Мои сухари и конфеты оказались лишь добавкой. Кроме того, старушка извлекла из своей “корзинки” крохотную кастрюльку с одной ручкой, в которой, как мне удалось выпытать, миссис Бигль “иногда варила яичко”. Ни кур, ни яиц, которые имелись на “Дукате”, у нас не осталось, и кастрюльку, переименовав в кружку, торжественно водрузили на крышку бочонка с водой.
Мы подкрепились и принялись за дело. Трудно было представить, что люди могут работать с таким азартом. Как будто и не было недавних переживаний! Топот, смех, весёлые голоса наполнили палубы и каюты. Стучал топор, звенькала в не очень умелых чьих-то руках пила, брёвна одно за другим с треском надламывали недопиленные волокна и шумно обрушивались в воду. Мне подумалось, что если этих людей не остановить, то к утру они разнесут корабль на щепки!
С какой-то волнующей заботой и участием мне не позволили работать. Единственное, что я вытребовал – это возможность выстрогать второе весло.
Доски и брёвна сбрасывались в воду до тех пор, пока не закончились гвозди и верёвки, которыми их скрепляли. Только тогда мои помощники оторвались от работы и шумной ватагой переместились на плот.
Два весла упёрлись в борт корабля; плот дрогнул, отошёл и развернулся к Белому острову. За кормой покачивался и скрипел длинный хвост из скрепленного кое-как корабельного дерева. Большим горбом на нём высилась куча шкафчиков, сундуков, стульев, бочек, набросанных наспех одеял и одежды.
Всплёскивали воду вёсла. На передней мачте висел флаг. Мы шли домой.
ПОДАРОК СОЛНЦА
Извилистый коридор-пролив, соединяющий океан и озеро внутри острова, заставил нас потрудиться. Огромный прицеп, тянувшийся за плотом, не вкладывался в повороты и цеплялся за скалы. Нох и Бэнсон перебрались на него и, балансируя на шевелящихся брёвнах, отталкивали их от камней.
Как описать то, что сотворилось с моими спутниками, когда они увидели озеро и полукружье зарослей у подножия скал? Они прыгали, раскачивая плот и задевая головами парусиновую крышу, обнимались, вскрикивали. Лишь миссис Бигль, подняв кверху носик и прижав к груди кулачки, вопросительно заглядывала всем в глаза.
Мы подплыли к песчаному пляжу, на котором было сложено моё имущество, и вот тут-то и произошло событие, которое в любой другой ситуации было бы досадным, если не сказать хуже. Как только плот ткнулся в песок, наш прицеп стал разваливаться на куски. Отделились друг от друга и закачались, расплываясь в стороны, брёвна, с них съехала, тихо булькнув, мебель, расправились на воде одежда, ткани, тряпьё. Но не досаду это вызвало у всех, а совершенно обратное. Заходясь от хохота, с визгом, с плеском люди ринулись в воду. Погружаясь по пояс, а то и по шею, мы выталкивали к берегу пахнущее свежими опилками, смолистое дерево, выползали с ним на песок и, изнемогая от смеха, на четвереньках возвращались в воду.
Над деревьями волновались птицы.
Миссис Бигль прониклась, наконец, общим состоянием и часто-часто хихикала, обирая слёзки передником.
Когда было спасено всё, что можно было достать, мы свалились и лежали, тихо постанывая, не обращая внимания на песок, который прилипал и пачкал мокрую одежду.
Нох и Малыш медленно разъезжали на плоту по озеру, собирая всё, что растолкали поднятые нами волны.
Понемногу мы приходили в себя. Надев сухую одежду, мои спутники жадно разглядывали место, где предстояло жить. Алис принялась было хлопотать у верёвок с развешенными на них одеялами, но из компании моих новых друзей был подан ей знак, она поспешно подошла и после этого все повернулись ко мне.
– Мистер Том, скажите, что нужно делать, – серьёзным тоном произнесла Эвелин.
Так вот и получилось, что они стояли и смотрели на меня, а я должен был начальствовать над ними. Утешая себя тем, что того требуют обстоятельства, я поборол смущение и неловкость и принялся распоряжаться.
– Мисс Алис, – сказал я. – Сухие вещи нужно разложить по сундукам. Мужскую одежду, женскую, затем одеяла и всё остальное. Мистер Бэнсон, вас попрошу подобрать подходящие для этого сундуки – из самых больших.
По-детски радостно взглянув друг на друга и улыбнувшись, они быстро покинули нас, а я продолжил:
– Мисс Эвелин, миссис Бигль, попробуйте из того, что у нас есть, приготовить ужин. И хорошо бы все продукты собрать и посмотреть, на сколько их хватит.
– Но на чём же, мистер Том, – воскликнула старушка, – готовить на чём, у нас нет огня, совсем нет!
– Огонь будет, – заверил я её и добавил: – А вы, мистер Бигль, соберите, какие найдёте, палки, обломки досок, сухие веточки. Но не заходите слишком далеко в заросли!