Остров надежды
Шрифт:
— Ну что, выкурили ниггеров из гнезда?
Нора вздохнула. Первый же вопрос Элиаса не обещал ничего хорошего, и ужин прошел, как и ожидалось. Дуг не мог ничего сообщить о маронах, но Элиас также не допустил, чтобы он развлекал Нору живыми описаниями своего путешествия. Он прервал своего сына, когда тот начал рассказывать о птицах, папоротниках и мотыльках.
— Что это было, молодой человек? Вылазка с ботанизиркой? [11] Ты должен был избавить нас от маронов, а не собирать цветочки.
11
Коробка для растений, собираемых во
А потом стал насмехаться над рассказом Дуга о жизни в лагере под дождем.
— Мальчик, ты что, сделан из сахара? Так и бывает на войне, Дуглас! Там бывает всякое, и волны, бывает, захлестывают палубу. Но там не жалуются, а хватаются за шпагу!
— Да, фехтовать с погодой у меня не получилось, — заметил, в конце концов, Дуг, — как бы я этого ни хотел. Ах, если бы я смог найти хоть какого-то дуппи, который за это отвечает!
Он с удивлением заметил, как вздрогнула Нора при упоминании о духе. Неужели он затронул ее религиозные чувства?
— Но ни один из духов не показался, так же, как и мароны Виндворда. Я сожалею, отец, но если ты хочешь добиться результатов, то должен послать туда нормальных людей, а не пару дураков, которые верят, что природой в негров заложено только одно — собачье послушание. Эти люди попадали бы со страху с лошадей, если бы перед ними возник хотя бы один чернокожий с ружьем. Я знаю, что повторяюсь, но для того, чтобы выкурить поселения Кудойе-Таун или Нэнни-Таун, понадобилось бы пол-армии, а еще лучше — целая армия. Хорошо обученная, готовая ко всему — и вооруженная до зубов. И еще пара шпионов, которые бы показали, где находится это поселение. Что касается нашей карательной экспедиции, то мы должны благодарить Бога, что там наверху не увидели ничего, кроме цветочков и птичек.
Дуг встал и ушел в свою комнату. С Норой он может поговорить потом.
Первое впечатление Дуга от их встречи, к его разочарованию, не обмануло молодого человека. Нора держала себя с ним намного сдержаннее, чем перед экспедицией. Наверное, она все же обиделась на него за тот поцелуй.
Дуг проклинал себя за свою поспешность. Ему надо было набраться терпения и сначала дать ей почувствовать, как он к ней относится. Дугу придется начинать все сначала, а времени у него теперь было меньше, поскольку почти каждый день он уезжал в Кингстон. И, тем не менее, он продолжал ухаживать за молодой женщиной, подробно описывал ей животных и растения в горах и время от времени предлагал ей сопроводить его в Кингстон. Однажды Нора, придя в отчаяние от своего одиночества, приняла такое приглашение, но оставалась бдительной. Она не должна поддаваться своим странным чувствам по отношению к Дугу: было бы крайне неудобно испытывать к сыну своего мужа... Нет, она даже не будет думать о таком слове, как «любовь»!
Поведение Маану со временем не изменилось. Казалось, она за что-то серьезно злится на Нору. Девушка выполняла свою работу, но больше не говорила с хозяйкой ни о чем личном. Это сказывалось на всех планах Норы. Было трудно осматривать и лечить больных, когда Маану при этом упорно молчала и плелась за ней по дорожке к хижинам, словно собака, пребывающая в плохом настроении. Девушка теперь сама не проявляла никакой инициативы, и приходилось приказывать ей делать каждое движение, причем напряженные отношения между ними действовали Норе на нервы.
— Почему ты ее просто не выгонишь? — спросил Дуг, когда она намеками пожаловалась на свои неприятности. — Ты же можешь взять себе другую служанку, кому какое дело?
Нора сердито посмотрела на него.
— Так, как ты когда-то вышвырнул Аквази?
— Там было по-другому, — вымученно сказал Дуг, но тут же замолчал.
Норе захотелось дать самой себе пощечину. Теперь отчуждение возникло и между ними двоими.
Вообще, все летние месяцы этого года были отмечены скверными отношениями между Норой, Маану и Аквази,
— На корабле должен быть только один капитан! — коротко заявил он, когда Нора спросила его об этом. — А у Дуга нет хватки, чтобы руководить плантацией, — мальчик слишком мягкий. Друг ниггеров. Мне следовало еще тогда взять себе новую жену, это было неправильно — дать мальчику вырасти на кухне.
Нора ничего не сказала по поводу того, что жена для Элиаса была не чем иным, как только средством достижения цели. Это она поняла еще на свадьбе и сейчас была рада, что он не прикасался к ней уже несколько месяцев. Иногда она спрашивала себя, не связано ли это как-то с изменениями в ее фигуре. Нора была уже не такой хрупко-изящной, как в девятнадцать лет. Она стала женственной и более мускулистой. Ее регулярные пешие походы к хижинам, на пляж, к озерцу в джунглях сделали ее крепче; она плавала и скакала верхом. При этом сама Нора считала, что стала красивее. Ее крепкое, гибкое тело нравилось ей. Элиас же, очевидно, отнес ее к разряду «жирных коров», как он обозначал жен других плантаторов, когда бывал не совсем трезв. Однако Нора не смогла обнаружить его любовницу и среди черных женщин и стала думать, что ее муж посещает бордель в Кингстоне, когда испытывает телесное вожделение.
Дуг, наоборот, пожирал Нору глазами, когда они вместе бывали на конной или пешеходной прогулке. Благодаря долгим содержательным беседам молодые люди снова сблизились. Им обоим был нужен кто-то, кому можно было бы выговориться.
Споры между Дугом и Элиасом в эти месяцы сосредоточились главным образом на теме, которую однажды затронул младший Фортнэм после поездки в Кингстон.
— Тебе надо будет поговорить с Холлистером, — сказал молодой человек, когда на стол подали закуски. — Я, правда, не знаю, как он сам этого не понимает, но ведь известно, что он не блещет умом. Как бы там ни было, он сейчас вырубает джунгли для новой плантации сахарного тростника. Между его старыми плантациями и морем. А этого делать нельзя.
Элиас фыркнул.
— Наш лорд сам знает, что ему делать. И я могу его понять, ведь его земли не заходят далеко в центральную часть острова, вот он и хочет расширить свои владения. У нас у всех дела обстоят точно так же.
Цены на сахар продолжали держаться на головокружительной высоте, и к тому же на него повысился спрос. Чай начал свое победное шествие по Англии, и ни в одном чайном сервизе не отсутствовала сахарница. В последнее время в Англии открывалось все больше и больше чайных комнат, становившихся местами встреч для женщин (кофейни всегда оставались прерогативой мужчин), и новый напиток открыли для себя также средний класс и даже бедные слои населения. И вряд ли кто-то из них пил неподслащенный чай — сахарные бароны ликовали.
— Но так близко к морю нельзя, — возразил Дуг. — При первом же урагане все будет смыто в океан.
— А разве этого следует ожидать? — осведомилась Нора. — С тех пор как я здесь, у нас не было ни единого смерча, не говоря уже об урагане.
— Радуйся, — пробурчал Элиас.
Дуг же выглядел очень озабоченным.
— Вот именно, — сказал он, — слишком долго уже все идет хорошо. Рано или поздно что-то да пронесется над нами. В любом случае в ближайшие двадцать лет. А лорд Холлистер захочет рубить свой сахарный тростник и дальше или нет?