Остров невиновных
Шрифт:
Как и его объяснения. Но Джо всегда понимала с полуслова.
— Хочешь сказать, мы не смогли распознать след, потому что его оставил маг с заблокированными, а вернее — приглушенными способностями? — сформулировала она. — Стоит проверить. И если психи под контролем, мы возвращаемся к детишкам… Так?
— Да, — признал он нехотя. На войне приходилось видеть всякое, но думать, что совсем молодые ребята, росшие на мирном острове, способны на такие зверства, было неприятно. Как будто лично он, Кеннет Фаулер, сделал что-то не то. Или не сделал. — В городе всего трое с ограничителями,
Как правило, потенциальных магов и ведьм выявляли в десять — двенадцать лет. Случалось, раньше. Случалось, позже. Некоторые исследователи связывали проявление способностей с началом полового созревания. Другие, из приверженцев теории разумности магии, отталкивались от понятия этой самой разумности: мол, сила не дается тем, кто еще не дорос до того, чтобы ею управлять. А у государственной системы контроля имелся собственный взгляд. Не важно, когда проявились способности, но по закону пользоваться ими в полной мере можно было только по достижении девятнадцати лет и после сдачи в специальной комиссии тестов на устойчивость и самоконтроль. До этого возраста юные одаренные носили ограничители и постигали основы основ. Если выдерживали итоговое испытание — продолжали учебу или, в тех случаях, когда сила дара была невелика, возвращались к обычной жизни. Если заваливали экзамен, ограничители сменялись печатями…
— Трое, — подтвердила Джо. — Бесси Миллер всего одиннадцать, и на лето ее отправляют к родне на материк. Остаются Роджер Кирк и Люси Адамс. Ему семнадцать, ей — почти восемнадцать. Оба должны быть сейчас на острове.
— Несовершеннолетние. Придется договариваться с Райнером и вызывать их повесткой вместе с родителями.
— Тебе нужна эта головная боль?
— А какие есть варианты?
— Мол.
Он озадаченно сморщил лоб и тут же получил по голове увесистой книжкой.
— Мол, Фаулер! — Джо постучала кулаком по лбу. В этот раз — по своему. — Не говори, что тебе память отшибло. Лето. Каникулы. Старшеклассники собираются вечерами у мола. Музыка, танцы, выпивка… Уверена, наша парочка тоже там будет. И если мы, проезжая мимо, остановимся, чтобы узнать, все ли в порядке… Полицейский ты или как? Посмотрим на деток, сравним впечатления…
— Мол, — повторил он. — Сегодня?
— А смысл тянуть?
— Значит, ты поедешь со мной на мол?
— И что тут такого?
Фаулер мстительно усмехнулся, но ответить не успел.
— Здравствуйте, лейтенант, — послышалось из-за стеллажей. — Простите, я не хотел мешать…
— Здравствуй, Адам. Как ты?
— Хорошо, я… — Парень робко покосился на Джо.
— Сегодня можешь быть свободен, — разрешила она.
— Спасибо, я… Я не собирался подслушивать, но… Вы были в лечебнице? — Глаза у него были большие и тревожные, такие же, как у сестры. — Вы, случайно, не видели…
— Видел, — кивнул Фаулер. — Поговорить не получилось, но, мне кажется, у миз Вивиен все в порядке.
Адам ответил неуверенной улыбкой.
— Если бы я знал, что вы туда собираетесь, то я… если бы миз Гарнет разрешила…
Джо закатила глаза.
— Завтра, — выдохнула тяжело. В последовавшую за этим паузу вместилось мысленное и весьма пространное рассуждение о том, насколько дорог ей и сам Адам, и его сестра, и посмевший упомянуть лечебницу Фаулер за компанию. — Можешь взять машину. Заправишь. Потом помоешь и снова заправишь.
— Спасибо, миз Гарнет! — просиял парень.
— Полный бак, — мрачно добавила Джо.
— Конечно! Спасибо вам большое!
— Пусть бы и сам там проверился, — пробормотала она, глядя на закрывшуюся за помощником дверь. Обернулась к Фаулеру: — Так что ты хотел сказать?
— Ты едешь со мной на мол.
— И?
— Ты говорила, что в жизни не пойдешь со мной на мол. — Он довольно хмыкнул: не так часто ему удается подловить Джо Гарнет. Если честно, то никогда. — Я тебя звал, а ты… Помнишь? А сегодня сама предложила.
— Кажется, ты что-то путаешь, — заявила она самоуверенно. — Я никогда не отказываюсь от своих слов. И, в отличие от тебя, хорошо помню, как именно звучали эти слова.
— Я тоже.
— И что же я сказала?
— Ты сказала…
Он умолк и озадаченно почесал макушку.
— Я сказала: «Не в этом веке, Фаулер!», — с победной улыбкой напомнила Джо. — Нам было по пятнадцать. Сейчас — триста двадцать второй. Значит, тогда был… А?
— Двести девяносто восьмой, — признал поражение лейтенант. — Прошлый век, угу.
— То-то же! Я безумно хочу есть. Поэтому сейчас — к Милли, а когда стемнеет — на мол.
Фаулер не спорил. Как спорить с женщиной, которая всегда права?
Путь от городского центра к дому, где ее поселили, был неблизкий, но Марти не роптала. Дорогу она запомнила и после нескольких часов возни с пыльными бумажками не прочь была прогуляться и подкрепиться.
Ноги сами привели к «Пирогам тетушки Энн».
Часы показывали без четверти семь, и посетителей в кафе было немало. Люди приходили и уходили, одни располагались за столиками, другие — заказывали выпечку с собой, но все это происходило спокойно и размеренно, без единого намека на толчею и суету. Для Марти, как и вчера, нашлось место у стойки.
— Рада тебя видеть, дорогая, — приветливо улыбнулась Бернис. — Как прошел первый рабочий день?
— Неплохо.
— Устала? Ничего, чай с лимоном и мясной пирог тебя взбодрят.
Вообще-то Марти собиралась заказать яблочный, так понравившийся ей накануне, но возражать не стала. Ведь и вчера она не выбирала, взяла то, что предложили, и осталась довольна.
И сегодня…
— Бернис, можно задать вам один вопрос?
— Всего один? — лукаво прищурилась толстушка. — Ты уверена? Погоди-ка…
Она скрылась в закутке, где, видимо, было окошко в кухню, и спустя несколько секунд вернулась с обещанным чаем и пирогом. Значит, у нее есть помощник. Но как она передает ему заказы? И как он успевает выполнять их так быстро?
Да уж, одним вопросом тут не обойтись.
Но расспрашивать о пирогах Марти не будет. Пусть появляются из ниоткуда, ароматные и желанные, именно с той начинкой, о которой ты, сам того не ведая, мечтал. В мире должны оставаться чудеса и тайны.
— Бернис, я второй день тут и совсем ничего не знаю… О городе. Об острове… Хотя на самом острове я давно, но…