Остров невиновных
Шрифт:
Самому вообще недолго. Как-то же попадают сюда? И не только те, чей разум расплющило войной. У каждого свои причины… Но мысль о том, что психа необязательно искать в психушке, Фаулер отогнал. Пока.
Доктор Эверет, предупрежденный охраной, ждал его на крыльце главного корпуса. По документам заведующему лечебницей было немногим за шестьдесят, но выглядел он значительно моложе и с момента первого появления на острове, кажется, практически не изменился. Фаулер подозревал, что без магии тут не обошлось. Или без краски для волос, ведь Эверет, как и многие целители, выдающимися магическими способностями похвастать
— Добрый день, лейтенант. Что вас к нам привело?
Фаулер внутренне поежился от прозвучавшего в этом вопросе участия — такого же профессионального — и ответил мрачно и значительно:
— Дело.
На большее его не хватило. Тон беседе задавал Эверет. Не вышло обескуражить, застать врасплох, спровоцировать на невольную откровенность.
Доктор мягко подтолкнул под локоток, приглашая пройтись по узкой аллейке. Слушал внимательно. Отвечал спокойно и вежливо:
— Я понимаю ваши подозрения, лейтенант. Даже разделяю в чем-то. Человек, совершивший такое, бесспорно, имеет проблемы с психикой. Но среди моих пациентов его нет. И не будет. Я не работаю с подобными, не моя специализация. Люди, которые проходят лечение на Карго-Верде, в большинстве своем вообще не склонны к проявлениям агрессии. Они не опасны для общества. Скорее общество опасно для них, потому их близкие, а в некоторых случаях они сами выбирают нашу лечебницу. К сожалению, в умах обывателей закрепились в корне неверные ассоциации…
Он говорил, а Фаулеру оставалось только кивать.
— Если желаете, организую вам экскурсию, и вы сами убедитесь, что пациенты физически не могут покинуть охраняемую территорию. Только в сопровождении ответственного лица — родственника или кого-либо из персонала. Разрешение на выход подписываю я лично, лечащий врач или палатная сестра отмечают в распорядке больного дату и время, а охранник фиксирует уход и возвращение в журнале. Вчера, к примеру, таких прогулок не было, как и посетителей.
— Возможно, убитые были знакомы с кем-то из ваших пациентов? — Фаулер достал из внутреннего кармана сделанные полицейским фотографом снимки. — Или работников?
«Или с вами», — добавил про себя.
Эверет мазнул по фотографиям едва заинтересованным взглядом. Не узнал. Или же искусно притворялся.
— Оставьте, — разрешил великодушно. — Я побеседую с персоналом. Что до пациентов… Вряд ли разумно показывать им портреты мертвецов. Если бы у вас имелись прижизненные снимки… Но это — нет, простите.
Фотографии Фаулер оставил. Задал еще несколько вопросов. Убедился, что запись посетителей тут также ведется, и заручился обещанием доктора предоставить ее при необходимости. И при наличии ордера, разумеется. Пребывание в лечебнице некоторых… да практически всех пациентов их семьями не афишировалось, и имена родственников, а значит, и самих больных защищала врачебная тайна, нарушать которую Эверет без веских причин и соответствующих постановлений не собирался.
— Сожалею, что не смог быть вам полезен, лейтенант.
— Я тоже. Сожалею.
— Если желаете узнать что-нибудь еще…
— Я свяжусь с вами, если возникнут новые вопросы. А пока… Я бы повидался с миз Кейдн, с вашего позволения.
Чтобы посещение лечебницы не прошло совсем уж впустую.
Адам порадуется вестям от сестры, да и самой Вивиен, возможно, будет приятно… Хоть в последнем Фаулер не был так уж уверен.
— Я предвидел ваше желание, — с улыбкой доброго волшебника заявил Эверет. — Прошу.
Через пару десяток ярдов тропинка, по которой они шли, заканчивалась, упираясь в маленький, огороженный диким камнем прудик. Вокруг рукотворного водоема медленно прогуливалась девушка в длинном белом платье. Сейчас Фаулер видел ее со спины, но эту тоненькую фигурку и невесомую поступь невозможно было не узнать.
— Не стану вам мешать. Всего доброго, лейтенант.
Дождавшись, пока Эверет отойдет достаточно далеко, Фаулер направился к девушке. По пути сорвал с куста алую розу. Женщинам ведь нравятся цветы? Большинству из них.
В пруду, лениво шевеля плавниками, плавали золотые карпы. Фаулер где-то слышал, что созерцание этих рыбин настраивает на умиротворяющий лад, но ему они навевали мысли о еде…
— Миз Вивиен, — позвал он негромко, чтобы не напугать.
Девушка обернулась. Тревога, мелькнувшая в больших голубых глазах, сменилась узнаванием, и по-детски пухлые губы приоткрылись в улыбке.
Лейтенант улыбнулся в ответ. Еще опасаясь приблизиться, вытянул вперед руку с розой, и Вивиен сама сделала шаг навстречу.
— Здравствуйте.
Голосок у нее был тонкий и нежный. Трепетный? Да, пожалуй. Если лейтенант правильно понимал значение этого слова.
Она вся была такая. Трепетная. Хрупкая. Ранимая… Настолько, что желание защищать это воздушное создание просыпалось внутри где-то на уровне инстинктов…
— Здра…
Он осекся, увидев, как девушка вдруг отступила назад.
В ту же секунду за спиной раздался грозный окрик:
— Вы!
Фаулер развернулся рывком: по тропинке к нему спешил, запыхавшись от быстрой ходьбы, грузный мужчина средних лет в форме полковника авиации, но с усами прямо-таки генеральскими.
— Вы из полиции! — выпалил он обличительно. — Я слышал!
Фаулер успел перехватить растерянно-извиняющийся взгляд Вивиен, прежде чем девушка скрылась за плотной стеной растущих на другой стороне прудка кипарисов. Вздохнул и вставил не отданную ей розу в петлицу.
Как раз и полковник подоспел.
— Вы обязаны вмешаться! — потребовал он, подступив вплотную. Пышные, присыпанные сединой усы грозно шевелились. — Это возмутительно! Неправильно! Совершенно неправильно, понимаете?
Следовало поискать кого-то из медперсонала, но лейтенант рассудил, что человек, которому позволено гулять без надзора, вряд ли опасен для себя или окружающих. А слова о чем-то неправильном и требующем вмешательства насторожили.
— Идемте, — приказал полковник и, уверенный, что его не посмеют ослушаться, зашагал впереди, показывая дорогу.