Остров перевертышей. Рождение Мары
Шрифт:
– Так, выстираешь джинсы, только не в прачечную передавай, а сама, ручками-ручками. Я проверю. И мне подаришь, – Стрельцова задумчиво оглядывала жертву. – Десерты тоже мои. И полезешь к Вальке, у нее завалялась куча шоколада.
– К Валентине Семеновне? – Тома старалась дышать ровнее.
– А что, ты еще Вальку знаешь? К ней самой. Чтобы у меня был сладкий завтрак, иначе это увидят все, – помахала смартфоном Липкина. – А мы пока посмотрим твои вещички, что-нибудь подберем себе.
Девицы вышли, и Тома уронила голову на грудь. Еще год терпеть
– Что с тобой? – Лиза обеспокоенно вскочила с кровати. – Опять Кирилл?
– И да и нет… Хуже. Я попалась дедам, – с напускным безразличием ответила Тома.
– Капец, Томка! Вот ты вечно от всех огребаешь!
– Судьба такая. Погоди, я штаны переодену, пойдем на ужин. Не слышала, что сегодня дают?
– Треску с морковью.
– Отлично. Идеальное завершение такого дня, – Тамара раздраженно швырнула мокрые джинсы на пол: смысл теперь их беречь?
Дверь в спальню распахнулась, шарахнув по стене.
– Корсакова, тебя Валька ищет. Давай бегом, – в проеме стоял Леха из девятого класса. – Ого, ничесе!
– Леш, уйди, я тебя прошу, – Лиза вышла вперед, чтобы загородить Тамару. – Сейчас она придет. Пожалуйста.
Без зрителей докапываться было скучно, и парень потопал дальше по своим делам. Тома выудила уродскую летнюю юбку, которая повидала не одно поколение воспитанников детдома, натянула на себя и влезла в шлепки – кеды промокли насквозь.
– Думаешь, тебе достанется? – Лиза сочувственно поджала губы.
– Почем я знаю? К Валентине Семеновне вроде какая-то шишка приехала, может, хотят показать призера.
– Только бы! На вот, возьми мой шарф. Он, конечно, теплый, но хоть что-то.
– Чуть не забыла… Спасибо, Лиз. Застолби мне место в столовке, я быстро.
Тома старалась сохранять невозмутимость, хотя внутри все трещало по швам. Хотелось упасть лицом в подушку и завыть от отчаяния, но дать новый повод для издевательств? Увольте. Главное – не показывать, что кому-то удалось тебя достать. Тогда травильщикам надоест. Рано или поздно. Наверное. Тома в этом себя убеждала.
В кабинете директора висело густое амбре одеколона. Девочка попыталась дышать ртом, но на язык словно накрошили мыла. Либо Валентина Семеновна хотела скрыть, что курила, либо тут разбился ящик духов.
Напротив стола сидела незнакомая женщина. Шикарная – не то слово. Стройная, в элегантном костюме. Каштановые волосы уложены в гладкую высокую прическу, руки на коленях – как с какой-нибудь музейной картины. Нет, точно не депутатша и не начальница из районо. Слишком худая,
– Тамарочка, здравствуй, – осклабилась Валентина Семеновна. – Проходи, садись, что же ты. А где красивый шарфик, что я тебе давала?
– В стирке, – соблазн сдать Кирилла был велик, но Тома знала, что бывает со стукачами.
– Вот, познакомься, это Анна Леонидовна. Она хочет взять тебя под свою опеку.
Рядом с Тамарой будто взорвалась граната: в ушах свистело.
– Анна, я говорила вам про шрамы, поэтому девочка закрывает шею, – голос Валентины Семеновны доносился откуда-то издалека. – Корсакова, сними шарф.
А, вот и оно. Теперь понятно. В этот день не могло случиться ничего хорошего. Не с ней. Сейчас красотка ахнет, поморщится и деликатно выкрутится. Тамара отлично знала, какое впечатление производят ее ожоги. Тетка одумается, попросит белобрысого ангелочка из дошколят. Или смазливую Кристинку, раз уж потянуло на подростков. Наверное, не хочет, чтобы мелкие попортили интерьер.
Девочка открыла шею и, не мигая, уставилась в окно. Не станет она никого жалобить.
– Это не имеет значения, – спокойно произнесла посетительница.
Голос у нее был такой же, как и вся она: мягкий, певучий. Тома с недоверием посмотрела на женщину. Та встретила взгляд ровно, даже доброжелательно. И совершенно не таращилась на шрамы.
– Ты согласна пойти со мной? – Анна Леонидовна коснулась Тамариной руки.
Она что, шутит? Куда угодно, хоть на край света! Неужели это не сон? Неужели она больше никогда не увидит Кирилла и дедов? Нет-нет, это какая-то шутка. Кому она нужна? Бред. А если все же?..
– Да, – как можно безразличнее ответила она вслух и пожала плечами.
– Могла бы полюбезнее, – проворчала Валентина Семеновна.
– Нет-нет, я понимаю. Ведь мы незнакомы, – загадочная красавица чуть наклонила голову. – Я много слышала о тебе, а ты даже не знаешь, кто я. Не хочешь пройтись?
На мгновение Томе почудился странный, едва уловимый акцент.
– Где? – спросила она.
– У вас в саду. Такой теплый вечер.
– Может, завтра? – встряла Валентина Семеновна. – У детей скоро ужин.
Еще бы директорша не заволновалась! Назвать их двор садом мог только очень воспитанный человек. Вчера опрокинулась одна из лавок, детская песочница пустовала год, а от качелей и вовсе остались одни палки. Кто ж показывает такую разруху богатым гостям?
– Ничего, мы ненадолго. Пусть ей оставят порцию в столовой. К тому же я привезла угощение. Вот, возьми, – Анна Леонидовна извлекла из сумочки красивую золотистую коробочку.
Вот это да! Теперь будет что предъявить дедам! Как бы у них только рожи не треснули от импортного шоколада. У Валентины Семеновны такого не водилось. И Тома вцепилась в подарок, стараясь не показывать радость слишком явно.
– У тебя, наверное, много вопросов? – мягко спросила гостья, когда входная дверь на скрипучей пружине захлопнулась за ними.