Остров Пирроу

на главную

Жанры

Поделиться:

Остров Пирроу

Остров Пирроу
5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:
Александр Шаров (1909—1984)

~ ~ ~

В этой книге собраны фантастические рассказы и повести Александра Израилевича Шарова (1909–1984), великого советского сказочника, на чьих сочинениях выросло несколько поколений впечатлительных книжных подростков.

Шаров работал главным образом в трех жанрах (начинал как журналист и всю жизнь писал публицистику, в том числе замечательные статьи о Корчаке, но это не в счет). Во-первых, он был замечательным прозаиком-реалистом, автором умных, лаконичных, неоднозначных историй — «Жизнь Василия Курки», «Хмелев и Лида», «Поездка домой», автобиографической дилогии «Повесть о десяти ошибках» и «Окоем», отличного романа

«Я с этой улицы». Во-вторых, он прославился как сказочник — пожалуй, никто в нашей литературе, кроме Андрея Платонова (с которым Шаров, кстати, был хорошо знаком), не умел писать для детей так сильно и бесстрашно, не боясь ранить. Шаровские сказки (как и платоновские, впрочем) поражают сочетанием сентиментальности и силы. Это очень грустные и поэтичные истории, мне и теперь трудно без слез перечитывать, скажем, «Мальчик-одуванчик и три ключика», — но Шаров не просто давит на слезные железы читателя. Осторожно и в то же время упрямо и точно он нажимает на болевые точки, чтобы раз и навсегда избавить ребенка от самых страшных соблазнов: тщеславия, алчности, презрительного снобизма. Воспитательное значение этих сказок исключительно — и, может, именно потому они почти не переиздаются: добрый Шаров страшен сегодняшнему истеблишменту. Ведь ребенок, воспитанный на его прозе, чего доброго, не станет мириться с действительностью, в которой старательно стирают грани между добром и злом. Кстати, есть отличный критерий для оценки детского писателя: посмотрите на его детей. Кто воспитан этими сказками? У большинства крупных детских писателей дети едва ли не талантливей отцов — вот уж где природа не отдыхает: вспомним Лидию и Николая Чуковских, Дениса и Ксению Драгунских, одного из лучших современных романистов Владимира Шарова — вот что значит детям на ночь рассказывали правильные истории!

В-третьих, Шаров был фантастом. И эта сторона его литературной работы наименее известна — потому что его притчи были с советской властью категорически несовместимы. Сказки еще разрешались, ладно, и вызывающе несоветские эмоции в них кое-как были терпимы: сказка все же. Должно в ней быть что-нибудь волшебное, чуждое действительности за окном. Мало ли талантливых людей сбежало в детскую литературу и там спокойно реализовалось — а во взрослой за такие дела давно бы голову оторвали. У Шарова был тот самый случай: его памфлеты и фантастические рассказы словно другой человек писал. То есть буйство и роскошь фантазии — те же самые, шаровские. Но сколько ярости, желчи, неверия в человечество — верно, и в самом деле «то сердце не научится любить, которое устало ненавидеть». Шаров ненавидеть не уставал. У его доброты и нежности была изнанка — страстная обида, желчная злопамятность, ядовитый сарказм. Он от души насмехался над розовыми идеалистами. В знаменитой (в узких кругах, разумеется) повести «После перезаписи» герой умудряется прочитать мысли щуки. Он искренне верит, что щука с годами поумнеет, подобреет и вообще усовершенствуется. Фигу. Она и в детстве, и в юности, и в старости неутомимо думает одну мысль: «Я хочу съесть карася!!!»

Шаров написал не так много этой самой фантастики, хотя именно для нее был рожден. Порукой тому — гениальная повесть «Остров Пирроу», которую Аркадий Стругацкий умудрился протащить в сборник советской фантастики 1965 года, выдав за «остроумный антифашистский памфлет». Что остроумный — бесспорно, что антифашистский — ну, вы понимаете (хотя в широком смысле он безусловно таков, кто же спорит). Все здесь предсказано настолько точно, что девяностые видятся живой иллюстрацией к этому язвительному пророчеству. Другие его рассказы — в частности, «Редкие рукописи» — выходили в мягкообложечных сборниках научной фантастики, где наряду с перлами хватало и халтуры, — но только так был у них шанс проскочить. Кое-что и вовсе осталось в рукописи и впервые печатается сейчас. Почти все, что было хорошего в СССР, отмерло первым, и потому Шаров надолго оказался… не скажу «забыт», ибо читатель его отлично помнил и годы спустя, а как бы вытеснен из обоймы упоминаемых и переиздаваемых. По-хорошему, сейчас бы самое время издать его собрание сочинений, где представлены были бы все грани его удивительной личности, где переиздали бы, например, легендарную книгу о сказке и сказочниках «Волшебники приходят к людям», где стали бы в полном объеме доступны три десятка его сказок и детских рассказов, грустных, уважительных, умных… но хорошо и то, что выходит том фантастики. И в первую очередь — вот почему.

Мы живем сейчас в довольно забавное время, которое характеризуется полной нравственной неразберихой, утратой любых ориентиров, размазыванием критериев качества и т. д. Объяснить все это можно по-разному — кто-то скажет, что виноват советский опыт, а кто-то — что это тенденция всемирная, и не зря Интернет дал слово любой шелупони, это гарантирует нас от тоталитаризма… От тоталитаризма, может, и гарантирует, но от нравственного падения — отнюдь. И потому надо как-то актуализировать собственный нравственный компас, заставить его работать без оглядки на чужие мнения и авторитеты. Нужен витамин духовной стойкости, точного и трезвого самосознания. И вот у Шарова это есть. Он весь про это. Особенно его фантастика — самая спорная и самая яркая часть наследия.

Очень своевременная книга, как сказал бы один литератор, противоположный Шарову во всех отношениях.

Дмитрий Быков

Остров Пирроу,

история его кратковременного возвеличения и падения, составленная магистром историко-географических наук и членом-соревнователем Пирроуской Академии Фридрихом-Иоганном Таубергом

1

Казалось бы, жемчужная эпопея разыгралась так недавно, что в памяти должны быть свежи малейшие ее детали, а уже многие пытаются отрицать достоверность этих событий.

— «Жемчужники»?! Сказки вы рассказываете о пресловутых «жемчужниках», — сказал мне один человек, фамилию которого я не упоминаю из соображений такта.

Тем более своевременно придать гласности документы, освещающие эту эпопею; разумеется, только самые достоверные сведения и показания очевидцев.

2

О джентльмене с бакенбардами первое предварительное представление можно составить, выслушав таможенного чиновника Хосе Родригоса.

— Что поражало в интересующей вас персоне? — переспросил Хосе Родригос. — Четыре особенности выделили эту персону из двухсот тридцати двух пассажиров, сошедших в то утро с борта лайнера «Афина» и подлежащих согласно правилам таможенному досмотру. Во-первых, джентльмен носил бакенбарды, которые сейчас, при повсеместном росте культуры, не встретишь и у одного на миллион. И бакенбарды, если применить к столь архаическому предмету современную терминологию, нестандартные. Иссиня-черные, курчавые, они начинались в сантиметре от глаз, спускались несколько по скулам, но главнейшей своей порослью мощно устремлялись в стороны и вверх.

Во-вторых, персона поражала стройностью, здоровым румянцем и жгучим блеском больших черных глаз. Все это, особенно румянец, привлекало внимание потому, что на наш остров, как известно, прибывают люди, страдающие камнями во внутренних органах и отличающиеся нездоровым цветом лица; мы их между собой называем «желтяки». Джентльмен с бакенбардами возник на фоне «желтяков», прошу прощения, как майская роза в опавших и чернеющих листьях.

Родригос — человек маленького роста, худощавый; профессия наложила на него отпечаток: он педантичен, недоверчив, точен. Если он прибегает к метафорам, к тому, что может показаться поэтическими вольностями, то исключительно из стремления к полноте изложения.

— В-третьих, — продолжал Родригос, — джентльмен с бакенбардами обращал на себя внимание отсутствием багажа. Когда я вежливо обратился к нему: «Попрошу предъявить ваши вещи», — он жестом фокусника выхватил из кармана большой носовой платок и помахал им в воздухе. Платок был белоснежный, отлично отглаженный, с широкой черно-красной каймой. «И это все?» — спросил я. «Все», — несколько вызывающе отозвался молодой человек.

Родригос замолк. Сверившись в своих записях, я заметил, что услышал только три особенности из обещанных четырех.

— Видите ли, — сказал Родригос, осматриваясь по сторонам, — четвертая… ну… э… э… деталь носит несколько иной характер. Но я не скрою ее. У нас, таможенников, — я говорю о старых, опытных работниках таможни, — вырабатывается профессиональная способность видеть предметы, спрятанные даже под светонепроницаемыми оболочками.

— Рентгеновское зрение? — попытался уточнить я.

— Предпочел бы не прибегать к научной терминологии, поскольку она вне моей компетенции, — недовольно произнес Родригос. — Просто у нас по долгу службы развивается способность видеть невидимое. Мой предшественник, Тибилиус Морико, заметил в живом гусе из партии, доставленной к Рождеству солидной марсельской фирмой «Леон Боннар и Ко», бутылку «Мартеля». Тибилиус так и сказал представителю Леона Боннара: «Мосье, в гусе… вон в том, с черным пером в хвосте, бутылка коньяка — „Мартель“ 1923 года». — «Вы спятили, милейший, у вас белая горячка! — развязно крикнул молодой и вертлявый представитель Леона Боннара. — В гусе нет ничего, кроме жира, гусиной печенки и мяса». — «И все-таки, — настаивал Тибилиус Морико, — извольте уплатить 17 крамарро и 14 чиппито, причитающиеся за ввоз одной бутылки коньяка „Мартель“ 1923 года. Иначе я поступлю по закону». Представитель фирмы продолжал упорствовать, вследствие чего гусь был умерщвлен и вскрыт в присутствии портового врача и полицейского инспектора. Отчет о вскрытии смотрите в № 96 «Международного Таможенного Вестника», страницы 47–65. Не скрою, «Мартель» оказался не 1923, а 1921 года; Тибилиус принужден был досрочно подать в отставку. Я привел этот произвольный пример в подтверждение того, что опытный таможенный чиновник обязан видеть любое из четырех тысяч восьмисот двенадцати родов изделий, облагаемых пошлиной, независимо от того, находится ли данное изделие на виду или скрыто под какими-либо покровами.

Книги из серии:

Без серии

[5.0 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
Популярные книги

Сильнейший ученик. Том 2

Ткачев Андрей Юрьевич
2. Пробуждение крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Сильнейший ученик. Том 2

Романов. Том 1 и Том 2

Кощеев Владимир
1. Романов
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Романов. Том 1 и Том 2

Измена. Он все еще любит!

Скай Рин
Любовные романы:
современные любовные романы
6.00
рейтинг книги
Измена. Он все еще любит!

Кодекс Охотника. Книга III

Винокуров Юрий
3. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
7.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга III

Ну, здравствуй, перестройка!

Иванов Дмитрий
4. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.83
рейтинг книги
Ну, здравствуй, перестройка!

Темный Патриарх Светлого Рода 6

Лисицин Евгений
6. Темный Патриарх Светлого Рода
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Патриарх Светлого Рода 6

Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2

Марей Соня
2. Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.43
рейтинг книги
Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2

Золотая осень 1977

Арх Максим
3. Регрессор в СССР
Фантастика:
альтернативная история
7.36
рейтинг книги
Золотая осень 1977

Ох уж этот Мин Джин Хо 1

Кронос Александр
1. Мин Джин Хо
Фантастика:
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Ох уж этот Мин Джин Хо 1

Не грози Дубровскому! Том VIII

Панарин Антон
8. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому! Том VIII

Вечная Война. Книга VI

Винокуров Юрий
6. Вечная Война
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
7.24
рейтинг книги
Вечная Война. Книга VI

Эфемер

Прокофьев Роман Юрьевич
7. Стеллар
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
7.23
рейтинг книги
Эфемер

Князь Мещерский

Дроздов Анатолий Федорович
3. Зауряд-врач
Фантастика:
альтернативная история
8.35
рейтинг книги
Князь Мещерский

Адмирал южных морей

Каменистый Артем
4. Девятый
Фантастика:
фэнтези
8.96
рейтинг книги
Адмирал южных морей