Остров порхающих бабочек
Шрифт:
– В столицу.
– А мы где? – удивился мужик, собирающий деньги за стоянку.
– Мы – под землей, – он взглядом указал на разлинованные места подземной парковки.
– Я в смысле, что Москва не круче Питера, – всерьез обиделся мужик.
– Я и не говорю, что круче. Просто меняю поребрик на бордюр. Так понятнее?
– Что ж, удачи, – пожал плечами патриот Северной столицы. В его голосе все еще была обида.
Выехав на свет белый из подземного гаража, Васьков позвонил квартирной хозяйке и сказал, что сегодня съезжает, а ключи оставит у консьержки.
– Я сама приду! – торопливо сказала
«Хочет убедиться, что я ничего не сопру, – догадался Васьков. – За те деньги, что я ей платил, могла бы и не пересчитывать свои чайные ложки».
Вещей у него было немного, все они легко поместились в машину. А всякую дребедень типа холодильника и дивана он оставил «в наследство» своему преемнику. Контейнер дороже обойдется, чем весь этот хлам. Да и смешно будет выглядеть, если он ввалится в хоромы госпожи Анисиной со своим диваном. Почему-то Васьков был уверен, что она живет в шикарной квартире, не в двухкомнатной халупе на окраине, пределе его собственных мечтаний.
Иногда приходится писать свою жизнь с чистого листа. Тем более здесь, в Питере, Андрею Васькову терять нечего. Ничто его здесь больше не держит. Да и раньше, честно сказать, не держало, после того как завязал с гонками. Везением было бы под занавес разбиться на трассе, уйти красиво. Но – не судьба.
В Москве он давно уже не был. Даже не думал, что придется там жить. Одна радость: говорят, там не так сыро и ветрено, как в Питере.
Что ж, поглядим…
Они: через десять дней после возвращения
Евгения Анисина даже в самых мрачных своих прогнозах на будущее не закладывалась на то, что когда-нибудь ей придется жить в коммуналке. И не умела этого, хотя умела многое. Это ведь пережиток прошлого: общая кухня и очередь в санузел. Невозможность полноценного отдыха, потому что соседи устроили банкет. Нет, до такого Олег, конечно, не доходил, но на романтический ужин бывшего мужа хватало, и на шумовые эффекты он при этом не скупился. Приходилось терпеть. А куда деваться?
Евгения скрипела зубами от бессилия. Такой беспомощной она себя еще никогда не чувствовала. Даже в юности, живя в студенческом общежитии, Анисина сразу же добилась отдельной комнаты, поскольку была активисткой и училась на повышенную стипендию. Евгения брала на себя любые общественные нагрузки, лишь бы не терпеть на своей территории посторонних. Подруги? Какие подруги? У них у всех одно на уме: удачное замужество или просто замужество. Будет соседка по комнате – будет мужик или даже мужики. И начнется:
– Ой, пойди, погуляй, погода такая хорошая!
Или:
– У меня есть билет в кино, фильм такой интересный! Сходи, развейся.
Это надо пресекать в корне. И не объявляя войну соседке. Вообще без объявления войны, зачем попусту нервы трепать? Учеба гораздо важнее, и надо бы поберечь себя для красного диплома. Просто добиться отдельной комнаты. А добиваться своего Евгения умела чуть ли не с раннего детства. Она шла на золотую медаль, а у девочки из простой семьи хватало конкурентов. Отец – скромный служащий, мать – медсестра в детском садике. Городок их был маленький, глубоко провинциальный, и всего две школы. Одна золотая медаль – это неплохо, две – нормально, а уж три – явно перебор. Начнутся проверки: что там у вас за супер-пупер-школа? А почему на районных конференциях не трезвоните о своих успехах? Квалификацию не повышаете? Нагрянет комиссия, начнут копать. С Женечкой Анисиной все хорошо, а как же дочка директора педучилища? А там и главврач городской больницы намекал: сынок в мед собрался. Конкурс там ого-го! И золотая медаль была бы кстати.
И Женю потихоньку начали прижимать с оценками. Мол, пару четверок в аттестате девочка стерпит, она умненькая, и без того поступит. Но не тут-то было! Анисина налегла на учебу, убедила родителей весь летний отпуск просидеть в деревне у бабушки, а на сэкономленные деньги выписать специальную литературу по химии, с которой у нее якобы были проблемы, и стала при каждом удобном случае дополнять ответ отпрыска главврача. Так что превосходство Анисиной для всех стало очевидным. А потом она выиграла районную олимпиаду. Сын же главврача еле-еле наскреб баллов на третье место. Пренебречь грамотой, где черным по белому было написано, что Анисина знает химию лучше всех, учительница не посмела.
То же самое было и с физкультурой. Женя сочла, что это вообще элементарно. Дочка директора педучилища берет в высоту метр двадцать? Ну, так она, Женя Анисина, возьмет метр двадцать пять! Язык цифр Жене всегда был понятнее всех прочих. А спорт – это чистые цифры. Метры, секунды…
Так она добилась своего. Медалей выдали три, и одна по праву досталась Евгении Анисиной. Проверки, слава богу, не случилось, зато потом, узнав о Жениных успехах, учителя в один голос говорили:
– Мы всегда знали, что эта девочка далеко пойдет.
«Девочка» в ответ организовала спонсорскую помощь, и в родной школе появился компьютерный класс. Это было не в знак благодарности. Да за что? Медаль Анисиной не подарили, как двум другим «отличникам», она ее сама взяла. Компьютерный класс – затем, чтобы помнили. Кто хочет – тот добьется! Есть теперь в школьной летописи такая глава: Анисина Евгения Борисовна. А слова из песни не выкинешь!
Ситуация, в которой Евгения очутилась теперь, была гораздо хуже. Коммунальная квартира, в которой сосед – бывший муж. Хочешь – не хочешь, ванная комната у них одна. Хорошо, что два туалета. А кухня? Евгения перенесла в одну из своих двух комнат микроволновку и стала большей частью есть там, но все равно приходилось выходить на общую для обоих жильцов территорию. А бывший муж словно поджидал ее там, чтобы сказать что-нибудь ехидное. Типа:
– Как дела? Не всю мебель еще распродала? Слушай, я бы купил у тебя кресло. Оно по стилю мне теперь больше подходит, чем тебе.
Или:
– Прежде чем ты отнесешь драгоценности в скупку, я хотел бы на них взглянуть. У тебя идеальный вкус, а мне надо сделать подарок одной моей хорошей знакомой. Разумеется, я возьму колечко за полцены, мы ведь все с тобой делим поровну.
Евгения дошла до того, что стала прятать от него вещи. Олег по памяти составил реестр ее ювелирных украшений и передал своему адвокату. Бесполезно было говорить, что все это куплено на ее деньги. «Нажито в законном браке» – и точка! Евгения даже не думала, что Олег такой крохобор! Как умело он прятал свои отрицательные качества, которых у него оказалось предостаточно!