Остров радужных надежд
Шрифт:
— Тогда бы он… — Пенни вовремя опомнилась и остановилась.
Словно молния промелькнуло воспоминание об оскорбительном поцелуе, о язвительном смехе, когда она попыталась оттолкнуть его, и презрительном заявлении, что она сама дала красноречивый повод для этого.
— Ты меня ненавидишь, да? Да, Пенни? Ненавидишь?
— Нет, Ширли.
— Но почему!? Ты должна меня ненавидеть!
— Я понимаю, что ты переживаешь, Ширли. Ты влюблена…
— Нет… — вскипела Ширли, судорожно сжимая маленькие кулачки. — Я люблю его! Я… я умру, если он на мне не женится!
Слезы брызнули из глаз бедняжки.
— Отрицай — не отрицай, я все-таки думаю, что для тебя это всего лишь увлечение. Просто тебе одиноко. Ты уже давно чувствуешь себя ненужной. Но как я уже говорила, я твоя подруга, и ты мне нужна. Ты никогда не будешь одинокой, я всегда буду с гобой.
— Да не нужна мне твоя дружба, — злобно закричала Ширли. — Я чувствую себя гадиной, потому что не могу не желать тебе зла! Постоянно думаю, что же сделать, чтобы он возненавидел тебя! — Пенни онемела, а Ширли, уже не помня себя от ярости, все вопила: — А он, наоборот, ухаживает за тобой, потому что ты якобы болеешь! Почему, собственно, он не прикажет делать это кому-нибудь другому?
— Он приносит мне лекарства. Вся его забота ограничивается этим.
— Все равно, он слишком уж о тебе печется.
Она права, подумала Пенни, но ничего не сказала. А Ширли продолжала бубнить:
— Он даже еду тебе сам приносит.
— Не всегда. Иногда это делаешь ты?
— Давай это будет теперь моей обязанностью а?! — пылко, словно от этого зависела вся ее дальнейшая судьба, воскликнула Ширли.
— Конечно, я буду только рада.
— А вообще, ты ведь не против моей компании правда?
Пенни поощрительно улыбнулась:
— Я уже сто раз говорила: я рада быть твоей по другой.
Ширли радостно закивала:
— А когда тебе можно будет встать?
— Завтра, наверное, но только ненадолго.
— Я посижу с тобой в саду, хорошо?
— Угу.
Сострадание к несчастной девушке переполняло ее. Только недавно Ширли пережила смерть отца, а теперь болезненная влюбленность в Макса. Хоть бы она нашла кого-нибудь помоложе.
Невольно Пенни вспомнила, с какой нежностью во время их путешествия заботился о девушке Грэм. Стоило ей намекнуть на усталость, как он тут же поддерживал ее за руку. И сердце подсказывало Пенни что дело здесь не только в его жалости к юной особе. Может, это ничего и не значит, ведь недавно Грэм не скрывал интереса к Пенни. Стараясь сохранять непринужденность, она спросила:
— Ты виделась с Грэмом или с Трэвером в эти дни.
— Вчера в городе я встретила Грэма. Мы прогулялись немного. А с Трэвером я еще до похода ходила на свидание. Мы танцевали… — Глаза девушки восторженно заблестели. — О, знаешь, как здорово мы потанцевали тогда! Я просто выдохлась!
— Ты сказала Максу, что идешь гулять с подружкой, а он устроил мне допрос.
— Да? — чуть не поперхнулась Ширли. — И что ты сказала?
— О ком, о Мериель? Вообще-то я впервые услышала о ее существовании именно от Макса. Что я могла сказать?
Обе рассмеялись, потом Ширли вдруг резко покраснела:
— Да, подставила я тебя…
— Хотела тебя побить, — с напускной мрачностью произнесла Пенни, — потому что Макс решил лично познакомиться с этой девушкой. Еле отговорила. Сказала, что Мериель можно доверять и с ней ты в полной безопасности.
— Спасибо тебе огромное. Представь, в какую заварушку я бы попала, если бы он захотел встретиться с ним, то есть с ней, — захихикала Ширли. — Честно говоря, хотя нам было здорово, но я бы предпочла Грэма, а не Трэвера. Он мне больше нравится. А каким милашкой он был, когда мы ходили на это злосчастное озеро, а?
— Да, он был необыкновенно любезным. Даже я заметила.
— А разве он не зайдет навестить тебя? Я сказала, что скоро тебе можно будет вставать. Давай позвоню и скажу, чтобы он пришел?
Пенни недоверчиво глянула на нее:
— Давай, я не против.
— Тогда прямо сейчас и позвоню, — пролепетала Ширли и выскользнула из комнаты.
Пенни осталась одна. Она откинулась на подушки и задумалась. Тревожные мысли сменяли одна другую. Ширли настоящая собственница, самка, способная до конца сражаться за то, что, как она думает, ей принадлежит. Конечно, она может рассчитывать на Макса, ведь он ее опекун, но Пенни не сомневалась, что Макс прекрасно понимает, как Ширли относится к нему. Он вовсе не хотел быть грубым и неучтивым по отношению к девушке. Просто боялся хоть как-то поощрить ее чувства к нему, боялся ранить детскую душу. Пенни вспомнила, как в первые дни своего приезда наблюдала за их отношениями, хотела получить подтверждение столь уверенным заявлениям Ширли, что они с Максом поженятся. Но вскоре стало ясно — для Макса не существует ничего, кроме работы. Плантации, рабочие, поместье — вот его жизнь. Ему больше ничего не надо. Наверное, и к своей жене он будет относиться как к части собственности, не приносящей дохода.
Пенни еще долго думала о Максе. Картины воспоминаний словно выплывали из-за ширмы памяти. Она помнила его прикосновения, когда он заботливо накладывал повязки на ее израненные плечи. И то приятное потрясение, которое испытала, услышав от Ширли: «Он чертовски привлекательный, и ты не можешь не влюбиться в него…» А как они плавали вместе в коралловых дебрях!.. «Ведь можем же мы жить мирно и даже наслаждаться обществом друг друга», — вздохнула Пенни. Но как только разговор заходит о свадьбе, гармония исчезает. Даже в самых розовых мечтах Пенни не могла представить, что Макс способен отступиться от своих принципов.
Неожиданно он появился в комнате с микстурой и градусником в руках. При виде стакана Пенни невольно поморщилась.
— Для твоей же пользы, — проворковал заботливо Макс. — Ты ведь не хочешь лежать здесь, когда приедет твой отец? — При этих словах Пенни замерла со стаканом, прижатым к губам, недоверчиво глядя на посетителя. — Не тяни. Выпей, и все.
— А ты когда-нибудь пил это? — Пенни сама удивилась своему вопросу.
— Не помню, когда в последний раз вообще принимал лекарство, — последовал спокойный ответ. Макс стоял рядом с градусником на изготовку. — Ну давай, детка, не трусь!