Остров Русь 2, или Принцесса Леокады
Шрифт:
Иван-дурак посмотрел на мудреца, смущенно потрогал его зеленые волосы и сказал:
— Ох полюбился ты мне, мудрец! Умен, как князь Владимир, красив, как Красно Солнышко… Если б еще волосы не зеленые были!
— Какие есть! — обиделся мудрец.
— Ладно, зеленые волосы не беда, мы не расисты, — рассудил Иван. — За песню спасибо, хоть и не все в ней понятно, но веселей на душе стало.
— Я еще много чего знаю! — похвастался мудрец. — Вот, например… В Африке разбойник, в Африке злодей! В Африке ужасный Бармалей!
— У нас тоже злодей
Кубатай захихикал, глядя на Смолянина. Тот ухмыльнулся.
— Да нет, я не из Африки, — сказал наконец Кубатай. — Просто понравилась она мне очень, вот и выучил про нее разные песни да стишки.
…Вскоре, издалека уже, увидел Иван возвышающийся над деревьями мрачный серый замок.
— Не замок ли то Кащеев? — спросил Иван, не замедляя шага.
— Кря-кря! — ответил за его спиной Смолянин.
— Кубатай, — спросил Иван не оборачиваясь, — это он по-вашему, по-басурмански?
— Не-у, — ответил Кубатай, — то есть, э-э-э, м-мяу!
Иван остановился как вкопанный и оглянулся. Позади вместо спутников его, пораженно глядя друг на друга, стояли серая в оранжевую крапинку утка и пушистый, черный с зеленоватой проседью кот. Возле кота — сабелька с перевязью валялась.
— Что же вы наделали, товарищи мои! — запричитал Иван, вспомнив, каким образом давеча Алеша в козленочка превратился. — На кого ж вы меня покинули?
— Кря-кря, — печально ответила утка. И вдруг нахохлилась, напыжилась, затопталась на месте, а потом отпрыгнула в сторону и с ужасом в глазах оглянулась. Там, где только что она стояла, лежало крупное, чуть больше куриного, яйцо. Да не простое, а золотое.
— Хе-хе-хе, м-мяу, хе-хе-хе, — затрясся кот истерически, — знаю, знаю я эту историю! Баба била, била, не разбила, дед бил, бил, не разбил… Потом мышка прибежала, хвостиком махнула… Мышка! — повторил он с нездоровым блеском в глазах. — Мышка — это хорошо. И еще златая цепь нужна. Где ее взять-то?
Оправившись от первого потрясения, утка, напряженно уставившись в одну точку, опять принялась топтаться на месте.
— Ничего себе производительность, — заметил кот. — Если б яйца на цепь перековать… Вань, пособи, а? Что я сам-то могу с такими конечностями? — и он коснулся Ивановой ноги мягкой лапкой.
— Да пошел ты! — осерчал Иван на своих незадачливых спутников. — Больше дела мне нет, как только яйца на цепи перековывать! — Сказал да тут же и смягчился. Не по своей же воле басурманы в домашних животных превратились. — Вот что, горемычные, — сказал он, присев и погладив кота по шерстке бархатной, — недосуг мне с вами задерживаться. К Кащею спешить надо. Ежели голову там сложу, не поминайте лихом. А ежели живым останусь, помогу вам. Или чары с вас снять колдовские, или, если не выйдет, уход приличный обеспечить.
Тем временем утка снова сделала шажок в сторону и принялась с интересом, спокойно уже разглядывать очередное золотое яичко.
— Главное, никуда отсюдова не уходите,
Со словами этими повернулся он лицом к дворцу Кащееву и побежал дальше в одиночестве.
Миновав пальмовую рощицу, Иван остановился перед огромным мрачным замком из серого ноздреватого камня. Вынул из ножен меч, перекрестился трижды, как матушка учила, и, шагнув к дверям дубовым, принялся колотить в них кулаком.
С таким же успехом он мог бы стучать по собственному шлему.
Иван повернулся к дверям спиной и стал бить в них пяткой богатырской. Одна створка треснула. В тот же миг из-за дверей раздался вкрадчивый голос:
— Зачем имущество-то ломать? Оно денег стоит. Нажми-ка лучше, богатырь, на кнопочку.
Тут только разглядел Иван на косяке небольшую белую кнопку и немедля нажал ее. В тот же миг над дверью приоткрылось небольшое окошечко, а оттуда выдвинулась и накренилась объемистая лохань. И Ивана с ног до головы окатило дурно пахнущей жидкостью.
Из-за дверей раздалось тихое счастливое хихиканье, и они наконец отворились. На пороге, почти беззвучно трясясь, стоял невысокий полный лысоватый мужчина в ночной рубашке.
— Ой не могу! Ой порадовал! — добродушно выкрикивал толстяк, хохоча.
— Да я тебя сейчас! Я тебя!.. — угрожающе двинулся на него Иван.
— Ну ладно, ладно, мир, — успокаивающе предложил толстяк, опасливо отступая вглубь. — Я пошутил. Люблю, понимаешь, шутки. Ты кто таков-то, молодец?
— Я — богатырь, Иван-дурак. Пришел с Кащеем сразиться.
— Это хорошо! — обрадованно закивал толстяк, беря Ивана под руку и ведя по коридору. — Это здорово! Давно ждем. Этот Кащей нас всех тут просто затретировал. — Толстяк посерьезнел и, остановившись, повернулся лицом к Ивану: — Освободитель ты наш! Герой! Тобой гордится вся земля Русская! Не подкачай, Ванюша! — и поволок нашего героя дальше по коридору.
— Да где Кащей-то? — слегка упираясь, спросил тот.
— А я откуда знаю? Он не докладывает. Посидим, подождем, чайку попьем.
Коридор кончился, и Иван под руку со своим провожатым вошел в просторный сумрачный зал с большим круглым столом посередине. По стенам горели редкие факелы.
— Вот, садись сюда, — взял толстяк Ивана за плечи, усаживая его на стул. — Сюда…
Иван сунул меч в ножны и сел, но в тот же миг у стула подломилась явно заранее подпиленная ножка. Иван с грохотом рухнул на пол, а толстяк, схватившись за животик, зашелся тем же, что и возле двери, счастливым тихим смехом.
— Ой не могу! Ой умру! Шутник я, а, Вань?
— Шутник! — зло ответил Иван, пытаясь подняться с пола и не понимая, отчего у него это не получается.
— Да ты не сердись, Ваня, — насилу успокоившись, сказал толстяк. — Чувство юмора надобно иметь. Тут ведь сдохнуть со скуки можно… — И, не выдержав, прыснул снова, наблюдая за тщетными попытками Ивана встать. — Стул, стул! Я этот клей сам изобрел! Правда, намертво?