Остров Русь (сборник)
Шрифт:
— Вот вырастешь, станешь президентом, потом в ООН выступишь и все устроишь как положено, — попытался я успокоить Стаса.
— Ждать долго… Был бы я сейчас президентом, пока молодой, с оригинальными мыслями, непьющий почти… Эх!
— Кто бы тебя слушал? Пятиклассник-президент! Ха!
— Не слушали бы? Значит, надо не президентом стать, а диктатором! И вообще, всю власть в мире детям передать. Взрослые пусть работают, старики отдыхают, дети — управляют, а пингвины — вымирают. Тебя, Костя, я бы министром сделал. Военным.
Я
— Поспи, голова свежее будет, — посоветовал я. Стас надулся и буркнул:
— Ладно, тогда будешь министром сельского хозяйства. В наказание!
Наверное, через полчаса брат бы так разозлился, что назначил меня директором школы или сантехником в Белом доме. Но тут в дверь тихонечко стукнули!
— Ой! — подскочил Стас на месте. — Кубатай!
И бросился открывать. Распахнул дверь — а там…
— Опять пришел! — пискнул Стас, отбегая. А здоровенный пингвин потоптался у двери, разжал плавники — и высыпал у порога горку свежей рыбы!
— Он дрессированный, — понял я. — Пингвин-спасатель, как сенбернары! Стас, ура!
Глава седьмая,
в которой Иван-дурак ломает меч и это приводит к непредсказуемым результатам
(Рассказывает доктор Ватсон)
Признаться, манера Кубатая забираться в книги, названий которых мы не знали, несколько пугала меня. Вот и на этот раз Холмс не споря загрузил под шкаф книжный томик, мы влезли в магический шкаф, подождали минутку… Иванду успел сменить дикарский кинжал на огромный меч. Видно, недоброе предчувствовал черный великан.
— Пора, пожалуй, — решил Кубатай, открывая дверцу и выпрыгивая наружу. Мы услышали плеск и басовитый возглас: «Ой!» И все это — в кромешной тьме, царящей снаружи шкафа.
— Я иду на помощь! — с этим криком Смолянин выпрыгнул следом. Потом тяжело плюхнулся Иванду, и мы услышали его невозмутимый голос:
— Что разлеглись-то посередь лужи, а? Еще мудрецы… Хуже детишек малых. Глаз да глаз за вами надобен…
Осторожно выйдя из шкафа, мы оказались по колено в мутной холодной воде. Была ночь. Несколько звезд робко светили в разрывах туч.
Шкафа за нашими плечами больше не было.
— Мрачноватый мирок… — Холмс поежился и порылся в карманах. — Трубочным зельем побалуюсь — сразу уютнее станет.
Держась за руки как дети, — лишь огонек в трубке Холмса служил нам ориентиром, — мы пошли вперед.
— Очень это обидно, что я в луже промок, — сказал Смолянин. — Вот кто знал, куда и как? Сколько прошли, а еще такой лужи не встретили… чудно. Кто здесь живет-то, в глухомани этакой?
— Это еще не глухомань, — возразил Кубатай. — Вон недалече как бы свет теплится. Люди здесь живут, может, еще кто. И мы уж давайте, друзья, маскировку соблюдать. А заодно помните — я снова не Кубатай, а Кубату. Осторожность нужна.
Мы шли в сумраке; темнота густела позади и спереди, но скоро вдали замерцали огни. Крутой косогор заслонял мутное небо, а внизу раскинулось большое селение. Туда мы и поспешили в надежде на жаркий огонь, стены с крышей и дверь — отгородиться от ночи.
Вскоре мы наткнулись на запертые ворота; впрочем, рядом была сторожка, а в сторожке сидел человек. Он изумленно вскочил и с фонарем поспешил нам навстречу.
— Кто такие, откуда едете, чего с собой везете? — неприветливо спросил он.
— Мы люди мирные, дела у нас у всех разные, добрались вот до вас, — сказал Смолянин. — Я, например, Мак-Смоллет. Чего еще-то?
— Да ничего, ничего, мы гостям завсегда рады, — заверил его привратник. — Я-то еще нелюбопытный, а вы вот погодите, вас еще доймут расспросами! Уж подумаешь, старый Горри полюбопытствовал… К нам нынче кто только не забредет. Даже эти… как их… маленькие такие… В «Пони» придете, так сами удивитесь.
Привратник пожелал нам доброй ночи, и мы прошли. Кубатай возбужденно зашептал:
— Слышали? «Маленькие такие…» Уж не о мальчишках ли он?
— Всякое случается, вот как повезет — и не встанешь от радости! — поддержал его Мак-Смоллет. — Неужто и отыщем детишек?
Я заметил, что говорить он, впрочем, как и Кубату, стал вроде как по-другому. Видимо, сказывалась книга, в которую мы попали.
Трактир, если приглядеться, обещал уют. Он стоял у дороги, два крыла его упирались в склон холма, так что окна второго этажа были сзади вровень с землей. Дверь украшала гордая вывеска:
Кубатай неожиданно приосанился, стал словно бы выше ростом, и от фигуры его распространилась такая сила, что все мы оробели:
— Не в добрый час попали мы сюда, друзья… Ох и тяжкая же доля досталась жителям этого мира. Тьма сползает на землю… — Кубатай ненадолго замолчал, потом встряхнулся и продолжил: — Впрочем, что нам с того? Пацанов выручим, перекусим на дорожку и — в ближайший шкаф.
— Оно бы неплохо, можно и за ужин не платить… — робко пискнул Смолянин. Я согласно покивал, но Кубатай удостоил нас таким взглядом, что я отвел глаза, а бедный переводчик присел и неохотно проронил:
— Можно и заплатить.
И мы вошли в трактир.
Навстречу нам пулей вылетел лысый краснолицый толстяк в белом переднике. В руках у него был большой поднос с грудой обглоданных костей.
— Добрый вечер, добрый вечер, добрые господа, — затараторил он. — Что угодно, чем услужить могу?
— Поесть, попить, поговорить, — сурово ответил Кубатай. — Вы — господин Наркисс?
— Вот именно! — обрадовался толстяк. — А зовут Лавр. К вашим услугам! Поесть — накормим, попить — упоим, поговорить — заболтаем.