Остров с зеленой травой
Шрифт:
– А что касается русских, - дополнила директора НАСА госсекретарь, - они, так или иначе, в ближайшее время окажутся в курсе всего произошедшего и сами решат, как к этому отнестись. Я уверена, что они воспримут письма с улыбкой и правильно поймут наше молчание. Если же мы поспешим задействовать официальные дипломатические каналы, то можем оказаться в смешном положении.
– Давайте так и поступим, - согласился президент.
– Кстати, по сути самой угрозы. Что там, на дорогах России действительно происходят подобные безобразия?
Все присутствующие повернули
– Господа, как понимать ваши взгляды?
– обворожительно улыбнулась госсекретарь.
– Если я буду вникать в организацию дорожного движения во всех странах, где у нас есть посольства, у меня не останется времени ни на что другое. Если же серьезно, я немедленно запрошу нашего посла. Он точно знает, как на самом деле обстоят дела.
– Выяснив это, мы поймем, насколько угроза в письмах надуманна, - подвел итог президент.
– Если предмета для, так сказать, приложения угрозы не существует, станет очевидно, что автор - попросту больной человек.
– В любом случае он ненормален, если это писал человек, - мягко поправила президента госсекретарь.
– Может быть, попытаться его найти?
– обратился президент к директору ФБР.
– Напомните, пожалуйста, как называется городок, где расположена почта? И сколько людей там проживает?
– Черчс Ферри, - подсказал директор.
– Сотни полторы, не больше, господин президент.
– Вот как? Так это же совсем простая задачка, не так ли? Я не думаю, что среди жителей города найдется много чудаков. Тем более с русофобскими наклонностями.
– Я вас понял, господин президент. Сегодня же наши сотрудники займутся его поиском.
– О'кей! Попрошу вас выяснить состав этого материала, - произнес президент, протягивая письма директору НАСА, и улыбнулся, чтобы смягчить заранее приготовленный неприятный упрек.
– Скажите, пожалуйста, как же так получилось, что журналист Роберт Данн утер нос вашей команде признанных интеллектуалов? И при этом обошелся без снимков с вертолета. И никакие дорогостоящие анализы ему для этого не понадобились.
Директор НАСА взял письма. В этот момент на нем не было лица, его было откровенно жалко. Ничего не ответить он не мог и сухо проговорил:
– Господин президент, обещаю вам, что разберусь и выясню, почему наши сотрудники оказались не на высоте.
Видя состояние директора, президент решил ограничиться сказанным.
– Вы что-нибудь знаете об этом журналисте?
– спросил он директора ФБР.
– Абсолютно все, господин президент, - самоуверенно доложил директор.
– Ему 25 лет. Год назад он блестяще окончил Массачусетский технологический институт, факультет инженерных систем.
От услышанного брови директора НАСА поползли вверх. Ему стало гораздо легче вынести позор, обрушившийся на его в высшей степени солидную организацию.
– В таком случае, зачем он пошел в газету?
– ни к кому не обращаясь, сказал президент.
– Может быть, вам стоит взять его к себе?
– скрыв улыбку, спросил он директора НАСА.
Директор НАСА подвигал сжатыми губами и промолчал.
– Совещание окончено, - подвел черту президент.
XVIII
Они добрались до виллы поздно вечером, поужинали на скорую руку и быстро заснули под монотонный шум ленивых волн, доносившийся через открытые окна. Утром вставали нехотя. Было почти десять, когда они, щурясь от солнца и потягиваясь, вышли на террасу на крутом скалистом берегу.
В море уже курсировали прогулочные кораблики с отдыхающей публикой на открытых палубах; от кораблей к берегу прибивало слабые покатые волны. Далеко на горизонте можно было различить вытянутый силуэт стоящего на рейде сухогруза и рядом сопровождающий его буксир. В воздухе носились неугомонные чайки; они то ли ссорились, выкрикивая друг другу накопившиеся претензии, то ли играли в неведомую птичью игру. Ласточки не уступали чайкам в активности, но не выписывали изломанные кривые и не резали слух пронзительным криком, а в тишине летали по плавным траекториям, демонстрируя примерное поведение.
Террасу по периметру ограждал гранитный парапет с причудливыми пузатыми балясинами, похожими на шахматные пешки. Прижавшись животами к теплому камню, Дмитрий Владимирович и Ларка любовались безмятежным видом на море.
Она склонилась к его плечу.
– Димка, осенью будет тридцать пять лет. Так все быстро пролетело.
– Мгновенно. Помнишь, как возилась на грядках, задрав попу кверху? С голыми ногами в огромных резиновых сапогах.
– Попу запомнил. На нее ведь и клюнул, - она легонько ткнула его в бок.
– Сапоги отцовские были, царство ему небесное.
Он обнял жену, посмотрел на ее гладкое лицо c чуть вздернутой после подтяжки верхней губой и скользнул рукой под халат.
Она остановила его:
– Димка, вечером. Всю ночь спал, теперь вспомнил. Иначе мы надолго застрянем. А у нас с тобой культурная программа впереди.
– Подчиняюсь, - согласился он и поцеловал ее в крашенные под седину, тонко пахнущие духами волосы.
– Может, нам навсегда сюда перебраться?
– мечтательно сказала она.
– Надоели морозы, тепла хочется. В музеи будем ходить, море рядом. Потом купим дом в Барселоне. Можно в Мадриде.
– Потерпи немного. Через два года верховный не продлит срок - все само собой и решится. Тогда и подумаем, где жить. Но сначала пусть с виллой все уляжется, а там будет видно. Пойдем, позавтракаем, - предложил он.
Пока он сидел в кресле и просматривал вчерашние газеты, которые раздали в самолете, она переоделась, осмотрела себя в зеркале и, занимаясь прической, спросила его:
– Ты почему до сих пор в халате? Потом я буду тебя ждать.
– И так всю жизнь в брюках и при галстуке. Дай отдохнуть от этого.