Остров смерти
Шрифт:
Выпуклый лоб, широко открытые глаза. Взгляд кажется еще живым, осмысленным. Но глаза не блестят, как в темноте у живого человека. Продолжая на всякий случай массаж, Забродов пригляделся к шее. На этот раз преступник не пытался ничего скрыть: вот они, следы пальцев. Да и голова как-то странно повернута.
Шейные позвонки сломаны. Значит нет никакой надежды. Смерть мужчины не противна природе. Настоящий мужчина затем и появляется на свет, чтобы рисковать жизнью во имя чего-то.
А девушка… Даже женские слезы трудно видеть.
А тут бездыханное тело, капли речной воды, стекающие одна за другой с переносицы, с выпуклого лба…
Резко обернувшись, Забродов увидел у себя за спиной Фалько и бородатого оператора с отвисшей челюстью и отключенной видеокамерой.
– Конец, – беззвучно произнес человечек в джинсовом костюме.
Спрятав в нагрудный карман темные очки, опустился на колени рядом с Зиной. Взял ее безвольную руку и отпустил, непроизвольно изменив положение, уложив красивее.
– Пока не поднимай шума, – жестко произнес Илларион.
– Акимова, ее рук дело.
В одну секунду вспомнился последний разговор со Светой. Она была в отчаянье, но злости не было ни капли. Разве только злость на собственное невезение. Да и не со злости, не в отместку за что-то убили Зину.
– Стойте здесь, не возвращайтесь к костру.
Иначе он обо всем догадается по вашему виду.
– Кто он?
– Потом.
Не желая терять времени, Забродов двинулся к лесной поляне в обход. По прямой до языческого идола метров пятьдесят. В обход побольше. Но человек в черной майке без рукавов уже вытянул себя за шиворот. Недаром он скармливал себе когда-то всякую химию, воспитывая у мозга способность противостоять дурману. Теперь дотянулся, наконец, до нужной кнопки внутри себя, произвел перезапуск.
С каким наслаждением, наверное, Ладейников играл свою положительную роль. Он слышал, как Забродов интересовался Зиной, видел, как тот направился к берегу. Сейчас преступник сконцентрировался и готов допустить прозорливость инструктора.
Мало кто мог соперничать с отставным инструктором ГРУ в умении тихо приблизиться к цели. Даже среди бела дня по бетонному взлетному полю Забродов сумел бы подползти незамеченным куда угодно. Что уж говорить о хвойном лесе, о полуночной темноте за пределами освещенного пятачка с игроками.
Все кроме Ладейникова находились на месте.
Обиженная Вероника сметала в кучу сосновой веткой бараньи косточки, Ольга расчесывала свои платиновые волосы. Диана подкинула новых сучьев в костер, и старая сухая хвоя затрещала, разом вспыхнув. Костя, смеясь рассказывал анекдот осоловевшему Леше Барабанову. Вадим клевал носом. Рифат по-прежнему постукивал по донышку пустой миски, но уже в замедленном темпе.
– Птичка полетела, – услышал он шум оторвавшегося от земли вертолета. – Когда-нибудь и нас всех также отправят не солоно хлебавши.
Всех, кроме одного, самого крутого.
Съемки уже прекратились. Двое ассистентов убирали с поляны осветительные приборы, операторы, собравшись в кучку, перекуривали.
Где, черт возьми, Ладейников? Не время взвешивать «за» и «против». Свалить его наземь, связать, а потом уж разбираться. Нет, похоже он уже догадался о твоих намерениях:
– Илларион, – послышался спокойный голос со стороны берега. – Можно тебя на минуту?
Забродов пригнулся, готовый к схватке. Но у противника были совсем другие планы.
– Не напрягайся! У меня тут три человека под прицелом. Потянет тебя на подвиги – первой бабу пристрелю.
– Не слышу, громче говори, – Забродов шумно потопал вперед, делая вид, что все еще в дурмане.
– У тебя пять секунд, чтобы показаться мне на глаза.
– Куда ты делся? Тут Костя такое отмочил.
Разыгрывать пьяного, обкуренного и уколовшегося Забродов умел в совершенстве, но сейчас уловка не сработала.
– Тут оператор есть, снимет тебя в лучшем виде. Потом на «Оскара» подадим заявку, на лучшую мужскую роль.
Сквозь еловые ветки Забродов различил врага. Один короткоствольный автомат Игорь держал в руке, второй висел на ремне, на левом плече. Три человека стояли на коленях – Фалько, бородатый оператор и Света в купальнике, с мокрыми волосами. Именно к ее затылку было приставлено дуло.
Эх, если б Забродов мог сейчас оказаться на месте одного из этих двух коленопреклоненных мужиков! Даже отсюда, с расстояния в десяток метров, он бы закопал этого подонка, если бы тот не держал палец на спусковом крючке.
– Возьми, – свободной левой рукой Ладейников бросил наручники. – Защелкнешь или скажешь – не умею?
Забродов поймал короткую змеистую цепь с двумя стальными браслетами, фирменные наручники, такие ни одна ножовка не возьмет. Разве только автогеном резать.
Взглядом отслеживал все: ствол автомата, три съежившиеся фигуры, стойку Ладейникова, его указательный палец. Другой, безымянный палец с кольцом. Оно появилось только сейчас – то самое, о котором говорил Женя Куликов. Похоже, у Ладейникова свой ритуал – прежде чем убить, он каждый раз надевает кольцо.
Черт с ним, с ритуалом. Если бы Света смогла сейчас понять условный знак, смогла бы дернуть голову в сторону одновременно с твоим броском вперед. Но она упрямо смотрит в землю… Не окликать же: Света, смотри сюда.
– Давай живее. Ты и так мне уже поломал удовольствие.
Можно не "сомневаться, выстрелит. Зубы ему не заговоришь. Угрозами или обещаниями тоже не проймешь.
Забродов защелкнул наручники. И в наручниках можно совладать с врагом, пусть бы только палец убрал со спускового крючка.