Остров соблазна
Шрифт:
— Забудьте, что я это сказал, — быстро проговорил Ник. До сих пор он никогда не изрекал фразы, которая бы так походила на извинение. Нет, он не боялся гнева Хью — тот быстро вспыхивал, но и быстро отходил, — просто ему очень нравились Хью и Майя, и он расстроился из-за того, что нечаянно обидел их. — Я ляпнул глупость.
— И к тому же это неверно, — сказала Майя. — Мы с Хью женаты, даже если больше никто так не считает. Наши сердца знают. Ты пытаешься сунуть этой девочке деньги и красивые вещи, чтобы она пустила тебя к себе в постель. Почему ты удивляешься
Осталось ли от него хоть что-нибудь после Ханны? Ник не знал. А если осталось, он не был уверен, что хочет еще раз рискнуть.
И в то же время он не мог отрицать, что испытывает нежные чувства к Еве, даже если отказывается их называть.
Ник поднялся и поставил пустой кубок на стол.
— Пойду искупаюсь.
— Возьми с собой гарпун, — крикнул Хью вслед громко топающему Нику.
Майя ткнула его локтем под ребра.
— Что? — возмутился Хью. — Мальчик явно недоволен собой. Ему полезно что-нибудь убить, а я не откажусь от свежего палтуса на ужин.
— Будет полезнее, если он себя удовлетворит, — сказала Майя, проводя рукой по его ширинке. — Ты так не думаешь?
— О, ты, как всегда, настолько же мудра, насколько и прекрасна, любимая. — Хью нежно обхватил пятерней голову жены и притянул ее к себе для долгого сладкого поцелуя. — Я говорил тебе, каким счастливым ты меня делаешь?
— Не говорил с самого завтрака.
Майя приспустила саронг [22] и обнажила для мужа коричневую грудь. Хью склонился, чтобы взять в рот ее розовато-лиловый сосок, а она принялась дразнить его через штаны.
22
Индонезийская национальная одежда.
— Ай-ай-ай, а ты очень счастливый мужчина! — сказала Майя, когда плоть ее мужа поднялась ей навстречу.
Хью рассмеялся.
— И ты умеешь делать так, чтобы я всегда чувствовал себя счастливым. Я знаю, что ты излечишь моенедовольство, любимая, но как мы можем помочь парню?
Майя выглянула из окна и мельком увидела Еву, которая выходила из гостевой спальни, одетая в красный с золотом саронг. Майя нахмурилась: девушка сутулилась и как будто не знала, что с собой делать. Хотя саронг — непривычная для нее одежда, она должна высоко держать голову. Она должна нести себя, как принцесса. Как женщина, которую любят.
И если Ник не любит Еву Апшелл, Майя не оставит его в покое, пока он не начнет пользоваться здравым смыслом, который даровал ему Господь.
— Мы не можем ему помочь, но я знаю того, кто сможет. — Майя поднялась с подушек. — Я сейчас вернусь, мой хороший. Не отвлекайся от счастливых мыслей.
Солнце ласкало руки Евы, а ветерок неприлично проскальзывал в запах свободного одеяния, которое держалось на одном плече. Молодой женщине казалось, что она стоит голая посреди дворика. Нежный шелк щекотал соски, а груди свободно раскачивались под тонкой
Туфли глупо смотрелись с саронгом, поэтому, впервые со времен детства, Ева вышла из дома босиком. Она почти забыла, какое это удовольствие — ступать по прохладной траве, когда зеленые стебельки проскальзывают между пальцами.
Теперь Ева поняла, почему английских женщин приучили к китовому усу и проволокам, ярдам колючей шерсти и жестким кружевам. Если женское тело будет по-настоящему чувствоватьодежду кожей… да женщина станет способной на что угодно!
— Какая ты хорошенькая, подруга моя!
Ева повернулась на голос Майи. Женщина шла к ней, скрипя босыми подошвами по гладким камешкам тропинки.
— Пойдем, посидим в моем саду.
Ева уселась рядом с Майей на скамейку в тени мимозы. Куст ронял на них свои маленькие цветки. Они падали вокруг женщин, словно розоватый снег. Майя посадила множество цветов, которые Ева видела впервые, а на небольшой грядке росли знакомые ей пряные и лекарственные травы: розмарин, чабрец, лаванда, «овечьи ушки».
— У вас прекрасный дом, — сказала Ева. Она никогда не видела и не представляла ничего подобного, но «Тихоход» идеально вписывался в ландшафт острова.
— Он укрывает наши головы от дождя, — сказала Майя, поворачиваясь лицом к Еве. — Здесь, на острове, мы знаем, что скоро опять увидимся, поэтому говорим друг другу правду. Так легче. Поэтому, хотя мы с тобой только-только познакомились, я буду говорить тебе правду, Ева Апшелл.
Ева скрыла удивление. В Англии прямоту Майи сочли бы до неприличия навязчивой и неуместной, но здесь ее поведение казалось совершенно естественным.
— Хорошо. Какую правду вы хотите мне сказать?
— Кто-то причинил тебе боль.
— О чем вы говорите?
— Твои шрамы, — сказала Майя. — Я увидела края рубцов, когда ты повернулась, чтобы посмотреть на мои травы. Причудливые английские одежды их скрывают, но в платье островитянки ты такая, какая есть. Кто-то порезал тебя, да?
Ева опустила глаза.
— Меня пороли.
Майя обхватила ладонью подбородок Евы и заставила ее посмотреть на себя.
— Меня тоже. — Она повернулась, чтобы показать Еве длинные полосы на коричневом плече. — Но не опускай глаз, девочка. Нам стыдиться нечего. Пусть будет стыдно мужчине, который держал кнут.
Ева не заметила на ее лице и тени смущения. Но и горечи в ее черных глазах не было.
— Как вы это пережили?
— Любовь, — просто ответила Майя. — Хью забрал меня от человека с кнутом и любил так, что больше ни для чего не осталось места. Думаю, Николас может сделать для тебя то же самое.
Ева сложила руки на коленях и машинально погладила большим пальцем костяшки другой кисти. «Если он способен любить».
— Ты любишь нашего Ника?
Ева резко выдохнула.