Остров сокровищ. Черная стрела
Шрифт:
— Ну что, Дикон, — сказал сэр Дэниэл, — как же ты думаешь поступить? Неужели ты нападешь на побежденного?
— Я не посягал на вашу жизнь, — ответил юноша. — Я был вашим верным другом до тех пор, покуда вы не захотели убить меня. О, как жадно мечтали вы о моей смерти!
— Только из самозащиты, — ответил рыцарь. — А теперь, мальчик, вести об этой битве и присутствие молодого горбатого дьявола в моем собственном лесу окончательно меня сломили.
— Вам нельзя в Холивуд, — сказал Дик,
— Как так нельзя? — спросил рыцарь.
— Послушайте, сэр Дэниэл, сегодня — день моей свадьбы, — сказал Дик,
— и солнце, которое сейчас взойдет, озарит самый светлый день моей жизни. Вашей жизнью вы должны заплатить и за смерть моего отца и за попытку убить меня. Но и сам я натворил достаточно. Я был причиной смерти многих людей… И в этот счастливый день я не хочу быть ни судьей, ни палачом. Если бы вы были самим дьяволом, я не поднял бы на вас руки. Просите прощения у бога, а я щедро дарую вам свое. Но в Холивуд я вас не пущу. Я стою за Йорк и не позволю шпионам проникнуть в наше войско. Если вы сделаете хоть один шаг, я крикну и прикажу ближайшему часовому схватить вас.
— Ты издеваешься надо мной! — сказал сэр Дэниэл. — Только Холивуд может спасти меня.
— Это уже не мое дело, — ответил Ричард. — Идите на восток, на запад, на юг, но на север я вас не пущу. Холивуд для вас закрыт. Уходите и не пытайтесь вернуться, ибо, едва вы уйдете, я предупрежу все наши караулы, и они будут так зорко следить за каждым пилигримом, что, будь вы сам дьявол, вам не удастся пройти.
— Ты обрекаешь меня на гибель, — мрачно сказал сэр Дэниэл.
— Нет, не обрекаю, — ответил Ричард. — Если вам хочется испытать свою отвагу, вызывайте меня на поединок. И пусть это — предательство по отношению к моей партии, я приму ваш вызов. Я буду биться с вами один на один и никого не позову на помощь. Так, с чистой совестью, я отомщу за своего отца.
— Ну да, — сказал сэр Дэниэл, — у тебя длинный меч, а у меня всего кинжал!
— Я полагаюсь только на милость неба, — ответил Дик, швыряя свой меч в снег. — А теперь, если ваш злой рок приказывает вам, — выходите! И если будет угодно всемогущему, я скормлю ваши кости лисицам.
— Я только испытывал тебя, Дик, — ответил рыцарь, выдавив из себя подобие смеха. — Я не хочу проливать твою кровь.
— Ну тогда уходите, пока не поздно, — ответил Шелтон. — Через пять минут я позову часовых. Я и так слишком терпелив. Если бы вы оказались на моем месте, а я на вашем, я бы уже давно был связан по рукам и ногам.
— Хорошо, Дикон, я уйду, — ответил сэр Дэниэл. — Когда мы снова встретимся, ты пожалеешь, что поступил со мной так жестоко.
С этими словами рыцарь повернулся и побрел прочь, в лесную чащу. Дик со странным, смешанным чувством наблюдал, как сэр Дэниэл шел, быстро и осторожно, все время бросая злобные взгляды на юношу, который пощадил его и которому он тем не менее не доверял.
Вот он подошел к чаще, густо переплетенной зеленым плющом и непроницаемой для взора даже зимой. Внезапно раздался короткий, чистый звук спущенной тетивы. Пролетела стрела, и с громким, сдавленным криком боли и гнева тэнстоллский рыцарь взмахнул руками и упал лицом вниз. Дик подбежал к нему и поднял его.
— Стрела черная? — задыхаясь, спросил он.
— Черная! — торжественно ответил Дик.
И прежде чем он успел прибавить хоть слово, отчаянная боль пронзила раненого с головы до ног; он дернулся в руках Дика последний раз, и, когда боль утихла, душа его безмолвно отлетела. Юноша осторожно положил его на снег и принялся молиться за нераскаянную, грешную душу. Пока он молился, взошло солнце и реполовы запели в плюще.
Поднявшись, Дик увидел, что в нескольких шагах позади него стоит на коленях и молится другой человек. С обнаженной головой ждал Дик конца этой молитвы. Человек молился долго, склонив голову и закрыв лицо руками. Рядом с ним лежал лук, и Дик догадался, что это стрелок, убивший сэра Дэниэла.
Наконец он поднялся, и Дик узнал Эллиса Дэкуорта.
— Ричард, — торжественно сказал он, — я слышал ваш разговор от слова до слова! Ты избрал лучшую долю и простил. Я избрал худшую — и вот лежит прах моего врага. Молись за меня!
И он сжал его руку.
— Сэр, — сказал Ричард, — я охотно буду молиться за вас, но не знаю, помогут ли вам мои молитвы. Если месть, которой вы так долго жаждали, теперь огорчает вас, подумайте, не лучше ли простить тех, кто еще остался в живых? Хэтч убит, бедняга, хотя я вовсе не хотел его убивать. Вот лежит труп сэра Дэниэла… Умоляю вас, пощадите хоть священника!
Глаза Эллиса Дэкуорта сверкнули.
— Дьявол еще силен во мне! — сказал он. — Но будь спокоен: черная стрела никогда больше не просвистит в воздухе; братство наше распалось. Те, кого мы не успели убить, мирно кончат свою жизнь в срок, определенный небом. А ты ступай навстречу своей счастливой судьбе и забудь о злосчастном Эллисе.
ГЛАВА VIII.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Около девяти часов утра лорд Фоксгэм повел свою воспитанницу, снова одетую так, как подобает ее полу, и сопровождаемую Алисией Райзингэм, в холивудскую церковь. Ричард Горбатый с омраченным заботой лицом пересек им дорогу и остановился перед ними.
— Это и есть та девушка? — спросил он. Когда лорд Фоксгэм ответил утвердительно, он продолжал: — Невеста, поднимите головку, дайте мне взглянуть на ваше лицо.
Он угрюмо поглядел на нее.
— Вы прекрасны, — наконец промолвил он, — и, как мне рассказывали, богаты. Что, если я предложу вам брак, более подходящий для девушки вашей наружности и вашего происхождения?
— Милорд герцог, — ответила Джоанна, — если угодно вашей милости, я хотела бы выйти за сэра Ричарда.
— Почему? — резко спросил он. — Выходите за того человека, которого я назову вам, и вы сегодня же станете леди, а он лордом. А сэр Ричард, — позвольте мне сказать откровенно, — умрет сэром Ричардом.
— Я прошу у неба только одной милости, милорд: дать мне возможность умереть женой сэра Ричарда, — ответила Джоанна.
— Посмотрите, милорд! — сказал Глостер, обращаясь к лорду Фоксгэму. — Вот странная пара. Когда я предложил юноше выбрать себе награду, он попросил помиловать старого пьяного моряка. Я предостерегал его, но он упорствовал в своей глупости. «На этом кончатся мои милости», — сказал я. А он ответил мне с дерзкой самоуверенностью: «Мне придется смириться с потерей ваших милостей». Ну что ж! Так тому и быть!