Остров зеркального отражения (Остров Пуа-ту-Тахи)
Шрифт:
Шеф связался с Вашингтоном, но особо ценной информации не получил. Было подтверждено, что остров не заселен, и сказано, что селиться на нем не рекомендуется, - без указания причин. Шеф был стреляным воробьем и пришел к выводу, что у Пентагона здесь есть свои расчеты. Ну и господь с ними! Когда о его затее пронюхают военные, Мелвин уже вернется в Уикфилд.
Оставалось определить маршрут. Это не составляло труда. Рейсовым самолетом в Мельбурн (наибольший расход), оттуда поездом до Тоунсвилла (некоторая экономия), пароходом в Порт Морсби и дальше - на попутных судах.
На
– Завидую вам, мой мальчик. Всю жизнь я мечтал путешествовать в южных морях, но так и не выбрался дальше пляжа в Гонолулу.
"Черта с два ты мечтал о путешествиях! Вот уж это тебе совершенно несвойственно", - подумал Джонни.
Был ли он доволен поездкой? Несомненно. Утренняя рефлексия почти исчезла. Похоже, что он наконец дорвался до своего большого шанса. Теперь все в его руках. Путешествие в южных морях, экзотика, красоты природы. Суровая и мужественная жизнь на острове в течение месяца - срока совсем небольшого. Блестящие статьи, ударная книга. Женитьба на Бэсси, уютный дом с садом. Поездки в Европу. Он станет процветающим писателем, получит премию Пулитцера.
И вот он стоит на палубе судна "Торнадо", приписанного к порту Дарвин. Несмотря на громкое название, суденышко несолидное - водоизмещением всего тысяча тонн, скорость - семнадцать узлов. "Торнадо" идет к Филиппинам из Папуа, за небольшой крюк заплатила газета. В первые дни качало зверски, но Джонни оказался нечувствительным к морской болезни. Это обстоятельство очень повысило его настроение.
Сегодня океан действительно тихий, и сине-зеленая вода колышется, как шелк. Небо чертовски голубое, в воде играют тысячи солнечных бликов, жарко блестят надраенные медные поручни трапа, ведущего на капитанский мостик. Летучие рыбы то и дело падают на палубу, как манна небесная, дальше их путь - прямо на сковородку. По правому борту прошли коралловые острова, пышная растительность издали казалась совсем синей. Словом, все как в сказке, и фантастическая цель уже близка.
Джонни разговорился с одним из матросов, полинезийцем с острова Олеаи, по имени Уата. Это был немолодой человек, много плававший в Микронезии. Оказалось, что необитаемый остров Пу'а-ту-тахи ему известен.
– Плохой остров, плохой земля, мистер, - сказал Уата на своем пиджин-инглиш.
– Чем плохой?
– Кокос плохой, птица, жук, рыба - плохой.
– О чем вы говорите?
– Мой папа старый-старый был. Мой папа сказал - на Пу'а-ту-тахи плохой боги Тупе-и'о-аху.
– Ничего не понимаю.
Уата замолчал, вытащил из-за уха сигарету и закурил. Потом сказал:
– Мой цивилизованный человек, мистер. Мой ходил школу. Мой знает: боги нету, есть Христос и дева Мария. Только плохой остров, очень плохой. Никто не живет Пу'а-ту-тахи. Мой много плавал, никогда не сходил Пу'а-ту-тахи.
– А я вот сойду и проживу там месяц.
– Тхой очень смелый человек, мистер. Плохой птица, плохой рыба. Мой папа сказал.
Странный разговор. Джонни был польщен похвалой, но что все это значило? Если рассуждать логически, то остров, на котором никто не живет, должен обрастать легендами, как брошенный дом. В нем обязательно поселятся привидения. Но почему на острове никто не живет? Слово "плохой" выражает причину или следствие? Во всяком случае - становится все интереснее. Действительно, необитаемый остров в наши дни - загадка.
"И я ее разгадаю!" - решил Джонни, ощущая приятное волнение. Недаром он был репортером.
Через три часа капитан показал на облачко, стоявшее над горизонтом, и сказал:
– Вот ваш остров, мистер Мелвин.
– Как, на небе?
– Если угодно. Вы видите, у облака зеленоватый оттенок. Оно отражает воду лагуны острова. Лагуна мелкая, и вода в ней более зеленая, чем вокруг.
К острову подошли только вечером. Темнеет вблизи экватора быстро. Высыпали звезды и мгновенно включились на полный накал.
Судно вошло в лагуну и бросило якорь. В эту ночь Джонни почти не спал, хотя все его снаряжение было давно упаковано. Он был возбужден, он ждал встречи с таинственным.
Наутро шлюпка с "Торнадо" доставила его на берег.
ПОЧЕМУ ОН НЕОБИТАЕМ?
Лежит скелет без мыслей и чувств,
Обтянутый жесткой кожей,
На человека, на зверя, на куст
Совсем уже не похожий.
Над ним планеты идут в спираль
И крутится мирозданье.
Ему чужды и смех и печаль,
Истлело его сознанье.
Желтый череп торчит, как пень,
Среди большой Вселенной.
Ему безразличны и ночь и день
В нем стало все неизменно.
Что он делал и был он кем
Не имеет значенья.
Теперь он слеп, и глух, и нем,
Как до рожденья.
Вилли Паттерн
Остров был что надо! Невысокая, не выше трехсот футов, гора, покрытая густой растительностью, омывалась прозрачными водами лагуны, закрытой с двух сторон коралловыми рифами. Но вход в нее свободен, и небольшое судно могло войти в бухту без затруднений.
Джонни поставил свою палатку у ручья, стекавшего со скалы, близко от берега. Он честно выполнял условия - высадился на берег безо всяких продовольственных запасов, что было удостоверено письменно капитаном "Торнадо". Поэтому о пище следовало позаботиться немедленно. Хлеб наш насущный даждь нам днесь.
Сначала - плоды. Джонни вошел в лес. Он захватил тесак, предполагая, что придется прорубаться сквозь заросли. Зарослей не оказалось. Прямые стволы деревьев стояли не так уж часто. Солнечные лучи пробивались сверху, в лесу было просторно и тихо. Лес подымался в гору не спеша.
Очень тихо. Птицы не поют. Они молча перелетают с ветки на ветку. Под ногами мягкая трава необычного красноватого оттенка. Джонни видел уже тропическую растительность в Папуа; лианы, орхидеи, бананы, хлебное дерево. Здесь ничего этого не было. Странный лес.
Полезно было бы получше знать ботанику. Что-за деревья? Интересная кора - прямо как рыбья чешуя. А где же фрукты?
Пройдя еще сотню ярдов, Джонни наткнулся на группу невысоких деревьев с желтыми плодами, похожими на груши. Можно ли их есть? Вот уж не хочется с места в карьер испортить желудок!