Остров зеркального отражения (Остров Пуа-ту-Тахи)

Михаил Владимиров

Остров зеркального отражения

СКОЛЬКО НОГ У БАБОЧКИ?

Мы дышим парами бензина,

И это для нас - о'кей.

Неба серая тина

Над ямами площадей,

Пыльный ветер в ущельях,

Пляска цветных реклам.

Трупы лежат в постелях,

Живые ушли по делам.

Вилли Паттерн

Плотные, низкие облака лежали над Уикфилдом. Верхние этажи небоскребов плыли в утреннем тумане. А внизу по сумеречным улицам уже текли автомобили, вспыхивая красными и оранжевыми тормозными огнями.

Джонни Мелвин проснулся, встал и босиком подошел

Окно смотрело в стену дома напротив. Кое-где горел еще свет. Никаких звуков не было слышно, кроме однообразного рычания голубей.

Как всегда, Джонни проснулся с ощущением неуверенности, неопределенного беспокойства. Он знал, что позднее это пройдет. А сейчас стоял перед окном и курил сигарету, стряхивая пепел на пол.

Бэсси ушла поздно, не захотела, чтобы он оделся и проводил ее. Он выспался. В сущности, все было хорошо. Откуда эта бессмысленная рефлексия? Он здоров, молод, успешно подвигается на поприще репортера "Уикфилдских новостей". Нет никаких оснований для комплекса неполноценности и прочей психоаналитической муры.

Он стоял здесь, как на необитаемом острове. Светало, гасли окна напротив, монотонно рычали голуби. Если наклониться и посмотреть вверх, можно увидеть геометрически выкроенный кусок серого неба. Он отчетливо ощущал свирепую пустынность окружающего. И денег все-таки не хватает. Для того чтобы жениться на Бэсси, нужен собственный дом - изящное бунгало на краю города. Это дорого стоит.

Отличный город Уикфилд. Все в нем есть: и небоскребы, и подземка. Конная статуя Теодора Рузвельта в городском саду, сработанная Пиччони скульптором-сюрреалистом. Розовая почтовая марка с изображением статуи, достоинством в один доллар, ценится филателистами.

Куда пошлет его сегодня шеф? Убийство, похищение, приезд знаменитости? Вечная гонка, некогда как следует обдумать статью, прочесть что-нибудь толковое. Платят, правда, хорошо, но все равно недостаточно. Ведь он когда-то мечтал стать писателем. Чтобы на всех углах продавали его роман в глянцевой бумажной обложке, на которой красовалась бы длинноногая блондинка с сияющей улыбкой. Чтобы издатели посылали ему чеки со всех концов страны. И поездка в Европу, - Париж, Париж!

А сейчас он совсем один в этой комнате. Один - с голубями. Бэсси, наверно, уже сидит в конторе. Который час?

Зазвонил телефон.

– Хэлло, Джонни, - сказал шеф, - я полагаю, вы читали книгу профессора Хогланда?

Говорить, по возможности, правду было одним из деловых принципов Джонни. Иначе можно влипнуть.

– Нет, сэр.

– Так прочтите. Об этой книге шумят. Затем возьмете у Хогланда интервью. Мне нужна статья. Срочно.

– Как называется книга, сэр?

– Эс Эй Хогланд, "Люди, звери, растения". Пока!

Джонни никогда не читал научных книг. Но эта была написана понятно. О чем только не пишут ученые! Никогда Джонни о таких, вещах не задумывался.

Хогланд писал об оторванности человеческого существования от жизни животных и растений. Люди и окружающая их живая природа находятся как бы в раздельных плоскостях, удаляющихся друг от друга. Сейчас, во второй половине двадцатого века, человек перестал понимать природу. Нам нет дела до деревьев и птиц.

"Птицы! Действительно, на черта мне птицы. Ненавижу жирных голубей за окном, их рычание и любовные стоны. Они мне до смерти надоели. Только тоску нагоняют. Я люблю разговаривать с людьми. А не с опоссумами. Как бы я стал общаться с опоссумом? Покойник Хемингуэй со смаком описывал, как он насаживал кузнечика на рыболовный крючок. Противно. Предпочитаю форель в ресторане "Глория". И запивать ее Либфраумильхом, а не водой из речки".

Хогланд о нем и писал, о человеке, который если и попадет в лес, то ничего не увидит и не услышит. Не заметит толстую бронированную куколку бражника на осеннем листе, не отличит дрозда от тангары (Pyranga rubra). О современном городском человеке, о репортере "Уикфилдских новостей" Джонни Мелвине. О Джонни Мелвине, которому неуютно в этом мире, но который пробьется, выдвинется, разбогатеет.

Хогланд считал, что даже биологи оторвались сейчас от природы. Они знают, что такое ДНК, как квант света работает в хлоропласте. А что такое перипатус? Peripatus, тип Onychofora? Между тем это существо важное, - без него не поймешь эволюции беспозвоночных.

Что же сказать о людях, далеких от биологии? (Ваш покорный слуга - Джи Ар Мелвин!) Глубокое, дремучее невежество.

"Я спрашивал у десятков знакомых и незнакомых людей, сколько ног у бабочки.
– Писал Хогланд.
– И получил самые разнообразные ответы - от нуля до двенадцати. Некоторые называли даже нечетные числа".

"Я бы просто ответил: не знаю и знать не хочу, - подумал Джонни.
– Ноги лучшей половины человеческого рода интересуют меня гораздо больше".

Хогланд писал об уничтожении природы человеком. Об истреблении карибу на севере Канады, умниц афалин в Черном море, об отравлении рек и озер, о бессмысленной вырубке лесов. Почва подвергается эрозии, исчезает рыба, редкими становятся меха и слоновая кость. Это мало кого смущает, - газеты шумят об искусственной пище. В Советском Союзе химики сделали синтетическую икру - на радость вегетарианцам. А мех и кость с полным успехом заменяются полимерами.

"У Бэсси отличная шубка из нейлона. А обошлась она мне недорого. Конечно, лестно было бы нарядить Бэсс в соболя".

Люди утрачивают возможность познания природы - научного и эстетического. Они полагают в своем невежестве, что все уже позади - и стегозавр, и латимерия. Между тем природа полна неожиданностей, может быть, грандиозных. И не только в глубинах океана.

Есть еще необитаемые острова на нашей планете. И сколько неизученных! В конце концов на любом пустыре можно наткнуться на новый мутант чертополоха со странными свойствами. Природа продолжает развиваться, как бы ни терзал ее человек.

Слова о необитаемых островах задели Джонни. "Конечно, мир полон необитаемых островов. Мы все - Робинзоны. Моя квартира - необитаемый остров, Бэсси отказывается в ней поселиться. Только вместо пальм в ней растут телевизор и холодильник. Об этом можно было бы стихи написать. По десять долларов строчка. Жаль, что я не умею".