Остров жертвоприношений
Шрифт:
Да, весьма слабые существа.
И все же Конан не мог относиться к ним так, как относился к воителям-мужчинам. Под оболочкой доспехов у них была нежная кожа, а под обликом видавшего виды бойца скрывалась женщина, неизменно жаждавшая любви.
Эту жажду женского сердца и тела киммериец всегда уважал – как уважал он жажду убийства и приключений в мужчине.
Гжегош, нимало не подозревая о том, какие сложные мысли посещают его капитана, настойчиво повторил, встряхнув кушита за плечо:
– Этот негодяй мог держать у себя девушку – в каюте или где-нибудь в особенной тюрьме. Неужели никто из вас
– Пусти! – вырвался кушит. Ты просто сумасшедший! Я ведь уже сказал тебе, что здесь нет никаких девушек, ни в каюте, ни в особенной тюрьме.
– Но ведь вы в своем гребном трюме могли не знать… – начал было Гжегош.
Конан остановил его.
– Ты слишком назойлив. Это не такой большой корабль, чтобы здесь можно было спрятать человека надолго. Впрочем, я не возбраняю тебе осмотреть все еще раз. Галера не пострадала, – киммериец глянул на пробитый борт корабля и прикинул: пробоина приходилась выше ватерлинии, так что при неплохой погоде галера вполне может добраться до ближайшего порта. – Во всяком случае, мы не будем ее топить. Продадим вместе с грузом. У тебя будет время обшарить здесь каждый закуток.
– Благодарю тебя, – сказал Гжегош.
Он хотел было уйти, но киммериец задержал его.
– Я назначу Олдвина главным на галере. Временно перейдешь под его команду. Я скажу ему, что тебе разрешается шарить по кораблю в поисках несуществующей рабыни, которой ты так жаждешь завладеть.
Конан хмыкнул, не слушая возмущенных протестов Гжегоша. Он уже отвернулся от молодого человека и обратился к чернокожему:
– Пятеро кушитов останутся здесь, а пятеро перейдут на «Белит». Мне все равно, кто это будет. Правда, мне хотелось бы видеть на «Белит» тебя.
Кушит весело ухмыльнулся и кивнул.
Несколько дней два корабля плыли бок о бок. Скоро впереди показался залив Нэайси, такой узкий и так глубоко вдающийся в берег, что незнающий человек вполне мог бы принять его за устье реки. Тем не менее это был именно залив. Конан любил это место потому, что корабль, заплывший достаточно далеко, был здесь совершенно не заметен с моря.
Отличное убежище для пирата, за которым гонятся. Да и вообще пристанище хоть куда. Одно плохо – во время штормов здесь нельзя было укрыться. Сильный ветер нагонял волны в пролив. Скалы сжимали воду со всех сторон, а снизу били мощные подводные ключи.
Все это в совокупности приводило к образованию сильных водоворотов, и корабль мог разбиться об отвесные каменные стены.
Но сейчас никакого шторма не было, и Конан уверенно зашел в залив. Нужно было «подлечить» борт галеры. Ремонт занял несколько дней.
Киммериец не утруждал себя работой – на «Белит» имелся хороший корабельный плотник. Единственным, что помешало мирной жизни на берегу для этого превосходного человека, был его отвратительный нрав. Жадность сочеталась в нем с завистливостью, склонностью подозревать всех и вся в мошенничестве, а также обыкновением чинить физическую расправу над всеми, кто по той или иной причине оказывался ему неугоден. Справляться с плотником было под силу только Конану, причем киммериец давно уже понял: уговоры здесь не помогают. Поэтому как только плотник начинал показывать свой характер, Конан попросту опускал ему на голову свой огромный кулак. Это быстро приводило ворчуна в чувство. Он даже испытывал к варвару определенную благодарность.
– Если бы не Конан, я поубивал бы целую кучу народу совершенно ни за что, – признавался он за кружкой пива. – Ох, страшно подумать, как они встретили бы меня в Серых Мирах! Да и наяву бы являлись. У нас в деревне был один плотник, вроде меня… Ну, честно сказать, это был мой отец. Так вот, говорю вам, он одного парня бросил в колодец. Потом скелет нашли. Говорили, будто парень тот сам в колодец упал, но мне отец признавался – нет, он сам его туда бросил. «Разозлил он меня», – говорит. Я спрашиваю: «Чем разозлил?» – «А рубанок взял без спросу». Ну вот, и я в него пошел. Такой же характер. А парень тот убитый – он в виде скелета отцу моему часто являлся. Как выпьет отец лишку, так все, готово дело: стоит скелет и челюстями лязгает.
Над плотником смеялись – но втихомолку. Впрочем, многие рассказу верили. Да и у Конана не было причин сомневаться. Киммерийцу приходилось иметь дело с призраками и видениями, и он знал, насколько те бывают назойливы и неприятны.
Все время, пока шел ремонт, двое чернокожих и один белый были у плотника на подхвате, а прочие отдыхали, как умели. Несколько человек занималось рыбной ловлей, другие целыми днями только и делали, что спали. Но кто бы чем ни занимался, к ночи все уже были пьяны.
И только Гжегош почти ничего не пил. Он выглядел потерянным и печальным. В конце концов Конан подозвал его к себе и поставил перед ним огромный бокал, до краев наполненный отменным вином из бочки.
– Пей.
– Я не хочу, – отказался молодой человек.
– Что значит – «не хочу»? – удивился Конан. – Я тебе приказываю! Ты должен напиться, как свинья, иначе какой ты пират!
– Но ведь на самом деле я вовсе не пират, – сказал Гжегош.
– В этом твоя беда, – глубокомысленно заметил Конан. – И еще, я пригляделся тут к тебе… ты слишком много думаешь. Если я услышу о том, что ты – философ, я собственными руками сверну тебе шею.
– Философ? – удивился Гжегош.
Конан поднял палец, словно учитель, призывающий учеников ко вниманию.
– А как ты думал? Воображаешь, будто я философов в своей жизни не встречал? Да я эту братию за милю чую! Нет большего удовольствия, чем отыскать такого философа-самозванца и поиздеваться над ним вволю… Потому что подлинного мудреца я всегда узнаю, из тысячи мудрецов ложных. Таковой истинному воину не враг и не обуза, но помощник и брат… – киммериец хмыкнул. – Знаешь, что объединяет философов и воинов?
– Что? – Теперь Гжегош выглядел совершенно растерянным.
– Не знаешь? – Конан рассмеялся.
Молодой человек смотрел на предводителя пиратов широко раскрытыми глазами. Конан, в свою очередь, внимательно рассматривал его. Под маской простодушного громилы-варвара скрывался человек проницательный и хитрый, но Гжегош понял это только сейчас.
Он взял бокал с вином и начал пить.
Гжегош нанялся на пиратский корабль всего за два дня до отплытия. Людей у Конана не хватало, поэтому он взял парня. Хотя на первый взгляд этот Гжегош выглядел не слишком подходящим для подобного занятия.