Шрифт:
Глава первая
Судно Эдреда считалось самым быстроходным на побережье Море Запада –
Но главную ценность представляла даже не сама галера, как бы ни была она хороша, а команда.
– Где ты нашел таких превосходных гребцов, Эдред? – бывало, спрашивали капитана его собутыльники.
– Да разве это я их нашел? – говорил обычно Эдред Удачливый. – Клянусь Митрой, это они меня отыскали!
Но в подробности он никогда не входил, и для всех моряков на западном берегу так и осталось загадкой, каким образом Эдред обзавелся экипажем. Одно знали точно: все эти люди гребли у Эдреда за плату и могли его покинуть в любой момент, когда сочтут нужным. Держались они всегда вместе, как будто были членами одной семьи.
Да они и напоминали членов одной семьи: как на подбор, рослые, широкоплечие, черноглазые и чернобородые, все они отличались какой-то особенной грацией, и казалось, что в воле они чувствуют себя гораздо лучше, чем на суше.
Они понимали друг друга без слов и потому были молчаливы. Иногда они безмолвно посмеивались, подталкивая друг друга плечами. Никому постороннему не было хода в их тесный родственный круг, и только их старейшина по имени Джехан общался с чужаками.
Джехан, впрочем, не производил впечатление человека, с которым легко завязать дружеские связи. Напротив, вынужденный разговаривать с кем-то, помимо своей родни, он становился замкнутым, неприветливым и, казалось, с трудом подбирал слова. В большинстве случаев он предпочитал ограничиваться краткими, отрывистыми репликами.
А вот сам Эдред выглядел совершенно обычным человеком – если не считать его везения. Он был коренастый, среднего роста, с непомерно развитыми плечами – в молодости он много зим провел на веслах. Своей родиной Эдред называл Гандерланд, но как-то неуверенно, так что сомнения в подлинности этого обстоятельства неизменно возникали.
По правде сказать, Эдред и сам не знал, откуда он родом. Первое, что он вспоминал, был большой трактир на берегу моря. Туда приходили матросы и рыбаки, они много пили и, напившись, шумели и иногда дрались. Иной раз заглядывали туда и капитаны кораблей. Они требовали себе всего самого лучшего – выпивки и еды, – устраивались за самым удобным столом и некоторое время о чем-то шумно разговаривали с моряками.
Все это время Эдред приносил кувшины с вином и пивом, убирал осколки разбитой посуды и выслушивал замечания посетителей касательно качества еды и питья. Клиенты вообще редко бывали довольны. И на самом деле раздражало их не кислое пиво, а то неприятное обстоятельство, что заказ приносит им не хорошенькая девушка, а тощий угрюмый подросток. Да, в те годы Эдред был тощим. Он постоянно хотел есть. Даже став взрослым, он не забыл это ощущение.
Хозяин не снисходил до разговоров со слугой, взятым в дом, как говорили, «из милости». Общалась с ним по преимуществу жена хозяина, а эту женщину интересовал только один вопрос: как бы вычесть из скудного жалованья мальчишки побольше – и за разбитую посуду, и за сломанные лавки.
И в один прекрасный день Эдред принял самое важное решение в своей жизни.
Это произошло, когда в трактир зашел человек в богатом плаще с меховой оторочкой. Он назвался Гандером (позднее Эдред понял, что это было прозвище, а не настоящее его имя) и устроился на самом удобном месте – так, чтобы видеть любого входящего. Среди моряков, околачивающихся на берегу в ожидании хорошего нанимателя, мгновенно прошел слух о том, что некий Гандер набирает команду для какого-то опасного дальнего плавания. Чуть ли не в Стигию.
О том, как добраться морем из Зингары до Стигии, у большинства имелись довольно смутные предположения. В любом случае, путь этот небезопасен. Но это обстоятельство вовсе не уменьшало желания людей наняться к Гандеру, поскольку он предлагал совершенно баснословные деньги в качестве оплаты: десять золотых за каждое новолуние, проведенное на борту, и десять – сверх всей суммы по окончании плавания.
У Гандера не было отбою от кандидатов. Каждый рассказывал о своих достоинствах и стремился убедить капитана в том, что перед ним – именно тот человек, без которого на борту не обойтись.
Гандер выслушивал каждого с легкой усмешкой. Он никому не говорил ни «да», ни «нет», просто приглашал остаться в трактире и взять себе выпивку. «Я заплачу, – неизменно прибавлял он при этом. – Пей сколько захочешь и ни о чем не беспокойся. Вечером я погашу весь долг у хозяина, за всех разом».
К середине вечера трактир был уже битком набит подгулявшими моряками. То и дело они принимались горланить песни. Вино и пиво лились рекой. Гандер, совершенно трезвый, сидел в своем углу и наблюдал за ними. Он так увлекся этим, что не сразу заметил, как к нему приблизился слуга с кувшином в руке.
– Такое впечатление, будто ты оцениваешь их, – проговорил Эдред.
Гандер поднял голову и несколько мгновений рассматривал его.
– Возможно, ты прав, – сказал наконец капитан.
– Ты уже принял решение, кого возьмешь с собой, а кому откажешь? – продолжал спрашивать Эдред.
– Ты дерзок, – нахмурился Гандер.
Эдред пожал плечами.
– В этом кабаке меня не обучали хорошим манерам, – ответил он, действительно довольно резко для трактирного слуги. – Если я делаю что-нибудь неподобающее, меня бьют чем попало и куда попало, а я стараюсь увернуться. А в другой раз, вроде бы, сходит с рук. Вот и все обучение.
– Такое воспитание нельзя назвать последовательным, – согласился Гандер. – И плодов оно дает немного… Надеюсь, ты не сын здешних хозяев?
– Боги избавили меня от подобного позора, – сказал Эдред. – Я не знаю моих родителей.
– Это удобно. – Гандер на миг задумался, а затем посмотрел в желтые звериные глаза подростка. – Чего ты хочешь от меня?
– Я хочу наняться на твой корабль, – прямо ответил Эдред. – Сдается мне, это единственный способ изменить мою жизнь, если не считать самоубийства.