Остров жертвоприношений

Брайан Дуглас

– Самоубийство – не способ изменить жизнь, а средство избежать всякой жизни вообще, – мудрено отозвался Гандер.

Эдред криво передернул плечами.

– Ты случайно не жрец? Я побаиваюсь ихнего брата.

– На мой счет можешь не беспокоиться – я капитан и владелец корабля, – отозвался Гандер.

– А изъясняешься как жрец, – упрямо повторил Эдред.

Просто я обучен грамоте и читал несколько священных текстов, однако я вовсе не жрец… – Гандер задумался и некоторое время молчал, постукивая пальцами по

столу. Потом поднял голову и огляделся по сторонам.

Кутеж был в разгаре. Пьяные моряки хвастали напропалую, рассказывали истории одна другой краше и правдивей, некоторые пытались плясать – что при отсутствии музыки сделать было затруднительно.

– Если я возьму тебя на корабль, – сказал наконец Гандер, – то не воображай, будто тебе будет легче, чем здесь. И работа твоя немногим будет отличаться от той, которую ты выполняешь в трактире.

Эдред молчал.

– Мытье палубы, работа в трюме, иногда – на веслах, – перечислял Гандер. – И, кроме того, тебе придется готовить еду на всю команду.

– Но ведь это когда-нибудь закончится? – сказал Эдред преспокойно.

Гандер удивился:

– В каком смысле – «закончится»? Когда мы приплывем в Стигию? Но ведь мы не навсегда туда едем… когда я закончу свои дела, то направлюсь еще куда-нибудь. И опять начнется все то же самое: палуба, весла, котлы с варевом и недовольные твоей стряпней матросы.

– Я могу остаться в Стигии.

– Пока тебя не продали в рабство или не засадили в тюрьму за наглость и гнусные замашки, – сказал Гандер, – ты можешь распоряжаться собой, как тебе вздумается. И на мой корабль я тебя не приглашаю.

– Напрасно, – сказал Эдред. – Лично я бы согласился.

Он отошел, потому что его позвали из противоположного угла трактира: там закончилась выпивка.

А наутро Эдред явился на галеру Гандера, полный решимости отправиться в далекое плавание. Над «трактирным парнем» потешались все моряки, но Эдред хмуро молчал и не отвечал на насмешки.

Способ вербовки Гандера оказался исключительно простым. Он не стал отбирать моряков. Расспрашивая людей или наблюдая за ними, невозможно сделать однозначный вывод. Человек слишком сложное существо и далеко не всегда он – именно то, чем кажется.

Поэтому Гандер предоставил сделать за него выбор самой природе. Он поил моряков дешевым вином, и каждый пил, сколько хотел. Те, кто сумел наутро встать и добраться до корабля, получили работу. Прочим Гандер предоставил спать до полудня и проклинать собственную невоздержанность.

Корабль вышел из порта и взял курс на юг.

Следующие несколько лун показались Эдреду настоящим кошмаром. Как и предупреждал Гандер, работы было много, еды – мало, а тумаки и брань выпадали на долю новичка куда чаще, чем это происходило в трактире. Но, как не уставал твердить себе Эдред, все это непременно должно закончиться.

До Стигии они добрались в разгар

нестерпимо жаркого лета. Несколько дней корабль стоял в порту Кеми, в устье полноводной реки Стикс. Большинство моряков околачивалось в кабаке, из окон которого были видны мачты их корабля. Один ушел в город и не вернулся: не то попал в беду, из которой не сумел выпутаться, не то решил остаться в городе и попытать счастья на каком-нибудь другом поприще.

Эдред же не сходил на берег. Стигия не нравилась ему, и он предпочитал проводить время на палубе. Работы не было никакой, поэтому Эдред просто лежал на горячих досках, смотрел в небо и грезил наяву.

Да, он не знал, кем были его родители, но не сомневался в том, что происходил от какого-то древнего и знатного рода. При каких обстоятельствах он стал сиротой? Это оставалось тайной. Однако находясь на земле Стигии, в стране, где жило столько колдунов и прорицателей, Эдред даже не подумал обратиться к кому-либо из них. Ему доводилось слышать рассказы о том, какую цену приходится платить колдунам за оказанные услуги. Нет уж, если богам будет угодно, чтобы Эдред узнал правду о своем происхождении, эта правда раскроется без помощи всяких колдунов. Тем более – стигийских.

Когда Эдред размышлял о своем будущем, кровь быстрее бежала в его жилах, и ему представлялось, что кровь эта несет в себе память о череде героических предков. Что ж, Эдред, сам в точности не зная, кто он такой, станет достойным потомком этих героев былого!

И прежде всего ему следует перестать быть мальчиком на побегушках. Хватит. Он вырвался из убогого трактирного мирка и теперь плавает на корабле под командованием по-настоящему благородного и образованного человека. Следующая задача: ему нужно перейти из матросов в офицеры.

Эдред тяжко вздохнул, и вдруг на него упала тень. Он раскрыл глаза. Над лежащим на палубе матросом стоял Гандер.

Эдреда поразили перемены, произошедшие во внешности этого уверенного в себе, сильного человека в самом расцвете лег.

Сейчас Гандер выглядел глубоким старцем. Нет, он не поседел, и у него не выросла длинная белая борода. Но сеть тончайших морщинок легла на его лицо, а глаза глядели так, словно повидали на своем веку неисчислимое море бедствий и устали от созерцания людского бесчестья.

Эдред сел, потер ладонями лицо и попытался стряхнуть с себя задумчивость. Вид капитана поразил его, и на душе у молодого человека стало тревожно.

– Почему ты не сошел на берег вместе с остальными? – спросил Гандер.

– Не захотел.

– Не захотел?

– Расставаться с кораблем, – пояснил Эдред. – Мне показалось, это здорово: путешествовать и вместе с тем постоянно находиться дома.

– Ты боишься Стигии? – спросил Гандер так просто, словно Эдред не приводил ему только что совершенно другое объяснение своему поведению.