ОСТРОВ. Вас защищает Таймыр
Шрифт:
В целом, оценивая о б ъ е к т, Игорь мог сказать, что все было сделано ровно так же, как и сам Лапин организовал бы свой быт, диктуемый поставленными задачами и условиями арктического побережья. Не соблюли хозяева сей базы лишь давно устоявшуюся в этих краях традицию вывешивать над строением какой-нибудь флаг: страны, экспедиции или спонсора. Спонсор всегда очень важен. Знаете, почему именно так называется остров Диксон? Да потому, что генеральным спонсором тех норвежцев, которые его когда-то и открыли, был купчина с такой фамилией… Но никакого флага над базой не было. Да и какой флаг им тут вывешивать? Пиратский с черепом и костями, что ли?
На чуть покатой в одну сторону плоской крыше основного здания в стороне от печной трубы были установлены антенны – «граунд
Вскоре дверь скрипнула, и на пороге появился человек, которого Игорь сразу опознал, как того молодого, что был на острове со «калашниковым» в руках… «Автоматчик» сбегал к туалету и опять скрылся в избе.
– Те самые, – одними гудами произнес Лапин для Зырянина. Тот кивнул.
Вот и гадай теперь, сколько их там… Двое? Или кто-то тут, оставался, дежурил?
На фасад выходили два узких окошка, одно из которых светилось от матового света лампы накаливания. Ага! Если прислушаться, то был слышен легкий рокот автономного ямаховского генератора, спрятанного в одном из балков. От центрального входа базы, которым являлась низкая дверь избы, мимо стола вниз, к обрывистому берегу, прячась между двух огромных валунов, уходила хорошо заметная тропинка. Судя по всему, она вела к береговому причалу и стоящей там надувной лодке. А может, у них тут и другой водный транспорт есть, берег-то не проверили…
– Генератор бормочет, слышь? – прошептал рядом Костя.
– Угум. Значит, они нас не ждут, -так же тихо ответил Игорь.
– Это хорошо, – согласился Зырянин, – нам и не надо что бы нас ждали. Нам бы надо, что бы они сразу ручки вверх задрали… Ну, морды там отрихтовать, это можно.
– Эти не задерут, я уже проверял, – невесело заверил его Лапин. Он и сам понимал, что дурную перестрелку лучше бы не затевать. Да вот только не получится без пальбы, зараза, ставка у этих ребят слишком высока.
В этот момент Игорь подумал, что здесь и сейчас всем им остро не хватает Сержанта с его тактическими способностями.
– Ну, да и ладно, хрен с ними. Тогда я двинул потихоньку вниз, согласно утвержденного, мна, плана, – одними глазами улыбнулся искатель снежных людей Костя Зырянин.
И тут же, сноровисто подхватив свой ствол, он сместился за холм и начал острожный спуск к берегу, что бы уже оттуда зайти в тыл к супостатам.
Тогда и Лапин начал действовать.
Он расположился на выступе седловины, установив свой «Архар» перед собой на камень. Тело было целиком скрыто складкой местности. И вот что характерно! Ему было совершенно не жалко своей достаточно дорогой полевой одежды. Ведь когда бои ведутся на открытой местности, сплошь и рядом случается так, что противники, расположенные друг против друга на расстоянии каких-нибудь двухсот метров, прижимаются к земле так крепко, как будто нежно любят ее. И высокомерные офицеры, как миленькие, лежат пластом, да и высшие чины припадают к родной земле-спасительнице под трассами визжащего железа, совершенно не заботясь ни о дорогих мундирах, ни о своем достоинстве… А как же! Диалектика самосохранения.
Игорь готовился. В глубине души он понимал, что сейчас стрелять надо будет очень точно. Бывают в жизни особенные дни, когда идет к какому-то финишу, не оставляя тебе выбора. В такой день надо стрелять лучше, чем когда-либо в своей жизни.
Сквозь окуляр оптического прицела он видел и дверь, и окно избы, в одном из которых крошечным пятнышком горел огонек неяркого светильника. В другом окне Игорь наблюдал только неподвижную преграду легкой занавески и расплывчатое пятнышко чьей-то головы. Человек, склонившись, сидел за столом. Если бы он смотрел через открытый прицел карабина, то наверняка не увидел бы и этих деталей. Подумав, он крутанул регулятор кратности, доведя ее до максимума. Попытался прицелиться, – достаточно удобно. Подняв левую руку, Лапин посмотрел на часы. По времени получалось, что «ударная группа» в лице Константина уже выбрала подходящую позицию позади строений и, как он очень надеялся, умело замаскировалась. По договоренности, им нужно было выждать еще пять минут, для полной гарантии общей готовности к началу боевых действий.
И в этот момент он вспомнил…
Вспомнил опаснейшее приключение годовой давности, жуткую схватку в ущелье путоранской реки Калтамы, симметричный бой двух бандитских групп, вооруженных по последнему слову техники, себя и своих друзей – Сержанта и Донцова с Квестом, напуганных девчат, – всех их, вначале наблюдающих за чужим поединком, а потом и принявших участие в кровавой бойне.
Из памяти всплыло, как прямо перед ним в темноту заполярного неба поднимались темные, довольно небрежно сложенные создателем гранитные скалы древнего каньона. Справа и слева расстилалась змеистой равниной разветвленное на ручейки русло красавицы Калтамы, местами поросшее молодым березняком, кустарником, и отдельно стоящими лиственницами – там, где не смывало паводком. Над всем этим пейзажем низко нависали еще не яркие вечерние звезды. И тогда над Таймыром стояла осень… Ясно вспомнил, как он лежал с трофейным «Манлихером» возле высокого камня-останца – «жандарма», как медленно отвернул крышку термоса и хлебнул горячего кофе. А когда поднял голову, то увидел, как по ущелью, еще далеко, неумолимо приближаясь к месту их стоянки, зловеще перемигиваясь, медленно двигались огоньки фар. Как он протянул руку к несуществующей щербатой секире, но наткнулся на радиостанцию. Спокойно взял и спокойно же сказал:
– «Второй», г у н н ы идут. Как слышишь? Прием.
Потом была дикая пальба, взрывы и рев вертолета огневой поддержки.
Страшная была ситуация, дикая…
Сейчас в рации необходимости не было – некого было вызывать. Не придет на помощь кавалерия, нет запасного бронепоезда. Не те места.
На мгновение он опять попытался представить себе, что же чувствовали советские полярники сороковых годов, в полном отрыве работающие на промерзших станциях Таймыра, уже знающие, что Война подкатилась и к ним… Через плечо радиста читающие срочные и страшные радиограммы, слышащие вечерами, как одна за одной замолкают в эфире последним отчаянным всплеском радиостанции, пропадают навеки голоса друзей-соседей, захваченных безжалостными десантами немецких подводных лодок…
И вот момент истины – они видят, стоя возле центральной избы, как, проламывая еще тонкий прибрежный лед припая, из глубин Карского моря появляется темная рубка субмарины-хищницы с неизменной зловещей буквой «U» и порядковым номером рядом. По нему они частенько сразу могли оценить р е п у т а ц и ю нападавших…
Все. Пришла и их очередь! Бегут последние секунды жизни.
Обреченные люди торопливо проверяют немногочисленное вооружение полярной станции – пару карабинов, взятых для обороны от мишек, да еще революционный «маузер» начальника. Мрачно оглядываются на пустынный безжизненный берег, который им суждено защищать своими слабыми силами. И при этом сии бесстрашные мужи, настоящие сыны Русской Арктики, прекрасно знали незавидную судьбу обитателей разоренных станций! Немцы очень редко брали сотрудников в плен, навсегда увозя их в неизвестность.
Последние прощания, последние записки родным… Может прочитают? Кто-то торопливо жег совсекретные документы, кто-то старался придумать хоть какую-то тактически выгодную уловку. Самый старый из них – дизелист-ветеран – нервно щелкает грубыми пальцами. Как метроном – щелк! Иногда они пытались уйти в тундру, но на это шли редко, большинству гордость не позволяла. Да и не позавидуешь убежавшим… По возвращении они находили лишь головешки, оставаясь практически беззащитными посреди студеной пустыни. И никаких шансов выбраться к людям. Щелк! Вот уже палубная команда артиллеристов бежит к носовому орудию. Первый выстрел – по любопытному белому медведю, расположившемуся на льдине метрах в трехстах от лодки. Щелк! Потом они разворачивают орудие на берег. Второй выстрел опытных канониров разносит в щепки самое укрепленное здание – склад провианта…