Остров
Шрифт:
И поблизости, похоже, никого не было.
Конечно, в трех футах спокойно могли стоять Уэзли или Кимберли, а я их мог не видеть. Такая кромешная тьма.
Если я не могу видеть их, значит, они не могут видеть меня,успокаивал я себя.
И почти поверил в это.
Мои плавки без ширинки. Снимать я их не стал, а просто оттянул гульфик вверх и в сторону, благодаря чему образовалось удобное отверстие вокруг левой ноги. Придерживая плавки правой рукой, левой я держал томагавк.
Последний
Процесс обещал быть длительным.
Что меня совершенно не воодушевляло. Хотелось поскорее закончить и сматываться назад на берег.
Еще мне очень не нравился производимый мною шум. Громкие, шелестящие всплески. Очевидно, я попадал по листьям или траве. Беззвучно помочиться в джунглях – дело немыслимое. Я было попробовал вихлять тазом, но изменилось лишь направление шума, а не его громкость.
В тот самый момент, когда напор уже начал ослабевать, я услышал, как кто-то сделал шаг. Сначала я даже не понял, что это был шаг. Уверенность появилась лишь после того, как я услышал второй.
Затем последовал третий, уже ближе.
К этому времени я, так сказать, закрыл свой ирригационный проект и демонтировал оборудование.
Переложив томагавк в правую руку, я замер и затаил дыхание.
И горько пожалел о том, что не остался на пляже, на своем месте у костра.
Шаги остановились.
Ярдах в двух?
Напрягая зрение, я попытался рассмотреть, кто там был, но вокруг были лишь пятна различных оттенков темно-серого – и много черного.
Это, вероятно, Кимберли, сказал я себе.
А если нет?
Право, это должна быть она. Услышала меня и пошла навстречу, затем остановилась, испугавшись, что спутала меня с Уэзли. Иначе и быть не могло.
Мы оба теперь стояли, пытаясь убедить себя в том, что человек рядом не был Уэзли.
Ни с того ни с сего мне в голову пришла неприятная мысль.
А что, если она решит, что я – Уэзли, и нападет?
Нет, она этого не сделает. В конце концов, мой приход сюда в качестве приманки предполагался с самого начала. Кимберли меня должна была ожидать.
Но и Уэзли тоже.
Нельзя полностью исключить возможность того, что она обознается и по ошибке убьет меня.
Как бы там ни было, но ведь нельзя же мне здесь стоять всю ночь.
– Кимберли? Это я, Руперт, – тихо произнес я.
В ответ послышалось:
– Руперт? А это я, Уэзли.
Опасность, которой едва удалось избежать
Уэзли, неисправимый придурок, очевидно, не смог устоять перед соблазном напугать меня до смерти. Стоило ему немного попридержать язык, да подкрасться чуточку ближе, да махнуть топором – и я бы уже числился в покойниках.
Но ему непременно надо было ответить.
Моя реакция удивила меня самого.
Я не завизжал, не развернулся, не понесся
Может, конечно, не все устроены так, ко во мне, похоже, сидят, по крайней мере, два человека: один робкий и всегда играет по правилам, другой – маленький бесенок, и бесенок этот выскакивает в самые странные и неожиданные моменты.
Посудите сами: я стоял в темных зарослях, еще до ответа Уэзли напуганный до смерти – с дрожащими коленками и бешено колотящимся сердцем. Затем он сказал:
– Руперт? А это я, Уэзли.
И вместо паники я спокойно приветствую его:
– Эй, Уэзли, как оно, ничего?
– Лучше не придумаешь.
– Рад слышать.
– Что это сегодня намечалось? Что-то вроде ловушки?
– Ага.
– И догадайся, кто в нее попал?
– Сам скажи.
Я молился всем богам, чтобы он не произнес “Кимберлит.
Но Уэзли сказал:
– Ты.
– Это точно, – подтвердил я.
Он засмеялся.
А я метнул на звук томагавк. Изо всех сил. Томагавк с треском скрылся в кустах. Не дожидаясь результатов, я повернулся на сто восемьдесят градусов и побежал.
За спиной взревел Уэзли. Скорее от злости, чем от боли.
Затем я услышал, как этот ублюдок погнался за мной.
Проскочив между парой стволов, я протаранил какой-то куст и вырвался на пляж.
И чуть было не столкнулся с Кимберли.
Какое зрелище! До конца жизни не забуду. Она стояла всего в нескольких шагах передо мной, обнаженная и темная, если не считать белого бикини. (Между прочим, без гавайской рубашки Кита.) Ступни утонули в песке, ноги на ширине плеч и слегка согнуты в коленях, одна нога выставлена вперед, левая рука вытянута ко мне, а правая заведена за ухо – с копьем на изготовке.
– Падай на землю! – скомандовала она быстрым шепотом.
Я с разбега бросился на песок и, бороздя его грудью, заскользил к босым ногам Кимберли, а в самый последний момент, избегая столкновения с ее ногами, откинулся в сторону, перевернулся через плечо и взглянул вверх – как раз в тот миг, когда она метнула копье.
Оно полетело прямо вперед.
Резко вывернув шею, я посмотрел ему в след.
Копье неслось навстречу выскакивающему из зарослей Уэзли.
Впервые я видел его после взрыва.
Он казался совершенно голым. В лунном свете тело его отливало черным блеском – думаю, какой-то камуфляж для ночных прогулок. (Спину себе он не мазал, как я вскоре обнаружил.) Топор он держал обеими руками, занеся высоко над головой, чтобы расколоть меня, как полено.
И еще огромная, ослепительно белая улыбка.
Которая моментально сошла, когда он увидел Кимберли – и летящее в него копье.
Рот широко раскрылся.
И завопил:
– ЙААА!
Пытаясь увернуться от копья, он в последний момент неестественно вывернулся влево.