Остров
Шрифт:
Говорят, что их мужчины пляшут на раскаленных углях, не получая ожогов, а женщины песнями приманивают черепах и даже рыб, которые выбрасываются на берег, так что остается просто собирать их руками.
Говорят, что люди с той стороны не имеют никаких понятий о медицине и гигиене, и многие болеют всякими ужасными болезнями, чуть ли не сифилисом и проказой.
Говорят, что женщины там спят со всеми подряд и не знают, от кого у них рождаются дети.
Говорят, что их предки не просто убивали тех, кого считали врагами, но ели своих пленников, и людоедство прекратилось только с появлением Пауков.
Говорят…
Да мало ли что еще говорят!
Однако сейчас, глядя на стоящего в двух шагах передо мной человека с той стороны, я испытывала что угодно, только не чувство благодарности.
– 3
Едва оказавшись в комнате, он ни на кого не глядел, только на меня. Подошел, ступая совершенно неслышно, остановился, опираясь на свое копье, а потом вдруг резко наклонился вперед и коснулся своим носом моего. Не знаю уж, что это означало. Может, приветствие такое? Я отшатнулась и даже, кажется, взвизгнула.
Лицо его показалось мне… ужасным. Какое-то нездоровое, помятое, хотя на вид ему было всего-то лет тридцать; большой, хищный рот, крупные желтоватые зубы, какой-то бугристый нос, набрякшие веки, отвислые мочки ушей со вдетыми в них круглыми костяными пластинами. Но, главное, меня поразило общее впечатление дикости и страшной чужеродности. Все его черное тело лоснилось, точно смазанное жиром. И пахло от него гораздо хуже, чем от Пауков; как будто он сто лет не мылся и еще чем-то острым, немного похожим на смесь запаха мочи и свежескошенной травы. Прикоснувшись своим носом к моему, он осклабился, и изо рта на меня тоже пахнуло, на этот раз тухлятиной, точно из пасти крокодила.
Когда я отскочила, он тоже сделал шаг назад, недоуменно разглядывая меня, словно не ожидал такой реакции. И вдруг замер, подняв голову и как будто прислушиваясь к чему-то. Потом резко повернулся и все так же бесшумно взлетел вверх по лестнице на второй этаж. Бей с женой о чем-то горячо зашептались, старухи по-прежнему сидели, точно каменные, и сверлили меня взглядами.
– … Хорошая корова… Копыта разбиты… А бычки-то, может, нам достанутся… – из взволнованного шепота Бея с женой до меня долетали лишь отдельные слова.
Опять корова? При чем тут корова?
– Поднимайся наверх, – произнес безжизненный голос у меня в голове.
Помещение Короля Фолка мало отличалось от того, в котором жила у нас Королева Мэй. Да и какая может быть разница, если у Пауков нет ни мебели, ни утвари, ни украшений – одни полотнища и жгуты паутины? Правда, здесь по всей комнате валялись кости и еще какой-то хлам, больше всего напоминающий куски полуистлевшей плоти, а свежей паутины было совсем немного. Королева Мэй обычно складывает огрызки кучкой и разрешает маме – и только ей! – убирать их, когда ее нет дома. Но очень многие Пауки не позволяют людям заходить к себе даже в свое отсутствие; видно, Король Фолк был из их числа.
Сейчас он сидел в тенетах, забившись в самый угол, и я смогла разглядеть, да и то мельком, лишь смутные контуры крупного темного тела и отсвечивающие красным глаза. Никогда прежде мне не доводилось видеть его так близко; я знала лишь, что по понятиям Пауков он уже немолод. Королева Мэй стояла посреди комнаты, а в нескольких шагах перед ней почти распростерся на полу тот самый чернокожий человек. Его копье лежало в стороне, а сам он стоял на коленях, опираясь на руки и касаясь лбом пола.
Это зрелище так поразило меня, что я замерла на пороге, вытаращив глаза и забыв опустить голову. Внезапно меня словно окатило холодной волной, насыщенной такой злобой, с какой прежде мне никогда сталкиваться не доводилось. И эта волна была чуть-чуть другой, чем та, которая обычно исходила от Королевы Мэй, хотя я не смогла бы объяснить, в чем именно состояла разница. Наверно, это хлестанул меня Король Фолк, и ощущение было такое, точно он и впрямь дал мне оплеуху.
Я тут же низко опустила голову.
– Подойди, – прозвучало в голове.
И это тоже не был "голос" Королевы Мэй!
Судорожно сцепив руки на животе и глядя вниз, я мелкими шажками двинулась в сторону Короля Фолка, для чего пришлось обойти неподвижную фигуру на полу. Чем ближе я подходила, тем сильнее было ощущение пристального разглядывания, в котором присутствовал странный оттенок непристойности.
Как будто чьи-то мерзкие руки или, может быть, лапы бесцеремонно раздевали и щупали меня. В нескольких шагах от Короля Фолка я замерла, не видя ничего, кроме грязного пола.
Потом я "услышала" что-то вроде удовлетворенного смешка и вслед за тем знакомый голос Королевы Мэй у меня в голове произнес:
– Подойдите ко мне, вы, оба, – я попятилась, заметив краем глаза, что дикарь встает, не поднимая, однако, головы. Когда я оказалась рядом с Королевой, она снова "заговорила". – Младшая самка моего гнезда по имени Марта, – что-то такое почудилось Мне в ее "голосе" особенное; может быть, некоторый оттенок торжественности? Как бы то ни было, меня вдруг начала бить дрожь. – Я дарю тебя этому самцу по имени Ноа-ноа из гнезда моего сына, Короля Леву. Будь готова завтра утром отправиться вместе с ним в Селение У Горячей Воды, – ходили слухи, что на той стороне острова есть озера с горячими подземными источниками; значит, это правда. – Сейчас можешь вернуться в свое гнездо и скажи старшему самцу по имени Лесс, чтобы он пришел сюда и забрал в обмен на тебя одно из животных, которых прислал Король Леву. Пусть возьмет самку и не забывает, что это очень ценное животное. Старший самец моего гнезда отвечает за него головой.
Перед глазами все поплыло, я покачнулась и едва не упала. Чернокожий дикарь схватил меня за руку и потянул к полу; наверно, снова собрался рухнуть на колени, на этот раз в знак благодарности, и хотел, чтобы я сделала то же самое. Вообразил, видно, что теперь, раз я стала его собственностью, то должна во всем ему подчиняться. Я вырвалась и бросилась бежать. Как вихрь, прогрохотала по ступеням, едва не сшибла с ног Клару, выскочила на улицу и помчалась к своему дому. В голове билось лишь: "Все кончено, все кончено, все кончено".
Отец и мама с Кумой на руках стояли у калитки, глядя на меня с выражением тревоги в глазах. Я, однако, остановилась лишь на мгновение и крикнула, обращаясь к отцу:
– Иди к дому Короля Фолка и забери там… – Я хотела, как и Королева Мэй, сказать "животное", но внезапно отдельные кусочки мозаики сложились вместе, образовав законченную картину. Утренние слова Блая о том, что он видел на улице корову; бедняга, а ему еще никто не поверил. Рев, который я услышала, оказавшись во дворе Короля Фолка; мычание, вот как он называется! То, о чем шептались Бей с женой, пока я дожидалась в их зале приказания подняться наверх. Мгновенно все встало на свои места, и до меня, наконец, дошло, о каком животном идет речь, -… корову, которую тебе дарят в обмен на дочь!