Остров
Шрифт:
— Я бы хотел, чтобы это было так, — сказал Менги. — Но ведь кроме меня ее другие видели… Например, трактирщик. Он-то не выпивал.
Пирио поднимался по тропинке, обматывая носовым платком ладонь, которую он немного поранил о камни.
— Нет, нет и нет, — сказал он. — А может, ваша дамочка… Вам, может, приснилось или еще что?
— Ничего не понимаю, она упала вон там, абсолютно точно: там! — возразил Менги.
— Так и быть, не сердитесь! Она упала там, но там ее больше нет; можете не сомневаться.
На какую-то долю секунды Менги захотелось поверить, что он ошибся. Тела нет, значит, нет и доказательств. Но трактирщик подтвердит. Лучше немедленно покончить с этим.
— Она сняла комнату. Вы сами увидите чемодан, — сказал он.
— Верно, это мысль, — согласился Пирио.
Они направились в обратный путь: священник и мэр шли впереди. Переговаривались вполголоса. Менги плелся за ними. Единственно возможное объяснение было абсурдным. Упав с десяти- или пятнадцатиметровой высоты, Хильда не причинила себе вреда. Подождала, пролежав без движения, убедившись, что за ней никто не гонится, и вернулась в отель… Или же, легко раненная, спряталась где-то неподалеку… Может, Пирио прошел совсем рядом. Опасаясь за свою жизнь, она не позвала… Хоть и абсурдное объяснение, а все-таки поддержка, защита от помутнения рассудка; если же с головой плохо, конец всему…
Трактирщик открывал ставни. Остановился, заметив троих мужчин.
— Войдем, — предложил священник.
— Что прикажете?
— Не до выпивки. Вчера во второй половине дня у тебя остановилась дама в белом плаще… Она приехала из Гамбурга… как и Менги… Так ведь?
— Дама из Гамбурга, у меня?.. Вы шутите, господин ректор.
— Она записалась под своим именем… Хильда Бойч, — вставил слово Менги.
— Это легко проверить, — подхватил священник. — Покажи-ка твою книгу записей.
— Книга записей… Вот так штука!
Он проковылял к конторке и, взяв регистрационную книгу в черном переплете, протянул ее священнику. Тот поискал столик почище и открыл нужную страницу. Палец остановился на имени, стоявшем на последней строчке.
— Менги… посмотрите сами.
Менги поднялся и прочел:
Менги, Жоэль, род…
Теперь все трое смотрели на него, смотрели с жалостью, так как никому не заказано выпить и даже погулять вволю при условии, что потом образумишься.
— Никто не приезжал, — повторил трактирщик.
Менги сел, ладонью провел по глазам.
— Простите, — прошептал он. — Я, конечно… Ничего не понимаю. Постойте!.. Но ведь она не пароходом приехала. Ее доставил рыбак.
— Какой еще рыбак? — спросил Пирио.
— Не знаю, но название лодки мне известно: На Бога надейся. Есть такая?
— Есть. Это траулер Ланглуа, — сказал священник.
— Тогда можно у него спросить? — предложил Менги.
К нему возвращалась надежда. Если Ланглуа подтвердит, он пропал. Но теперь он предпочел бы, чтобы его обвинили, арестовали, осудили. Все, что угодно, только не этот бред наяву, это нескончаемое помутнение, от которого хотелось биться головой об стену.
— Мы вас проводим, — предложил Пирио.
И они снова отправились под дождем, но на этот раз священник и мэр держались по обе стороны от Менги, как санитары, сопровождающие опасного душевнобольного.
— Господин ректор, — оправдывался Менги, — подумайте сами… Каким образом я мог бы придумать это название На Бога надейся?.. Если оно мне известно, то только потому, что мне сказали. Это она мне сказала.
— Обычно наши парни не очень-то любят пассажиров, — возразил мэр. — Это им дорого обходится, не дай бог что случится.
— Она, наверное, хорошо заплатила. Денег у нее достаточно.
Супруги Ланглуа жили в порту. У двери стояли ящики. Священник крикнул:
— Аннет!
На втором этаже открылись ставни. Показалась женщина, она запахивала на груди халат.
— Надо бы поговорить с твоим мужем.
— Его нет дома.
— Где он?
— Наверное, где-то неподалеку от Бель-Иль.
— Он давно отправился?
— Два дня назад. Завтра должен вернуться… Что-нибудь передать?
— Не стоит, спасибо.
Ставни закрылись.
— Я так и думал, — сказал ректор. — Ну, теперь убедились? Ланглуа не мог одновременно рыбачить около Бель-Иль и стоять на причале в порту Киброна… Давайте-ка… пропустим по рюмочке. Сейчас как раз не мешает…
Менги оторопел. Он уже не сопротивлялся. Выпил что-то терпкое, что обожгло внутренности. Он видел, как шевелятся губы священника, мэра, но слышал только смутный гул голосов. Священник положил ему руку на плечо, стал тормошить:
— Менги!.. Проснитесь, Менги!.. Не надо принимать все это близко к сердцу… Наоборот, вы должны радоваться. Никто не умер. Ложитесь в постель, примите снотворное — у меня есть в аптечке, а завтра все обдумаем… У меня, может, найдется кое-что предложить вам.
Менги утвердительно кивал. Соглашался. Он был близок к обмороку. Как душа, отделившаяся от тела, витал над происходящим. Его кто-то поддерживал, провожал до дому. Его раздевали, укладывали. Все как в потустороннем мире. Потом он забылся, но каким-то таинственным образом чувствовал, что он не один, кто-то дежурил около, время от времени притрагивался ко лбу, щупал пульс. Когда он открыл глаза Пирио сидел рядом.
— Ну, старина, когда вы спите, можно подумать, что вы вкалываете как каторжный. Сейчас получше?
— Думаю, да.
— Ладно. Кошмары позади?
Менги глянул в честное лицо Пирио. Простой человек, а говорит о кошмарах! Что тут можно ответить!
— Да! — сказал он.
— Ну тогда вы выздоровели.
— Я долго спал?
— Более чем! Чуть ли не двое суток.
Менги расправил спину, спустил ноги на пол.
— Вам помочь?
— Нет, спасибо… Все хорошо. Вы можете идти. Я справлюсь.
Ему не терпелось остаться одному, все обдумать. Он начинал понимать, что случилось… Хильда не приезжала, это факт. Но она появится. Быть может, уже в дороге… И если он останется, то убьет ее… Это сон-предостережение… Дважды или трижды за последние годы он знавал подобные приметы, сулившие неприятности. Он как бы заранее проживал их, едва ли не в мельчайших подробностях. Хильда нагрянет. Он убьет ее и сбросит труп со скалы. В кошмарном сне его виновность скрыта от посторонних взглядов. Фамилия из книги записей исчезла, баркас Ланглуа — в открытом море. В том-то и дело! Он узнавал во всем этом бессознательные уловки, притворство слабой воли, существовавшей в вымышленном мире. Истина бросалась в глава: он желал Хильде смерти. Значит, надо бежать куда глаза глядят пока не поздно, и чем дальше, тем лучше. Далеко отсюда он спасся бы от самого себя… И пусть бы он фантазировал сколько угодно. По крайней мере, на острове ему одно стало ясно: действительность можно создавать по своему усмотрению. Пирио все еще не уходил. Менги кончал одеваться.