Острова капитана Блада

Полякова Маргарита Сергеевна

— Мое имя шевалье де Монбар, по прозвищу Истребитель, — сообщил пират, надменно вздернув породистый нос. — Вы, должно быть, слышали обо мне.

Так вот ты какой, северный олень! Разумеется, я слышал о Монбаре, как и многие флибустьеры. Да и в различных повествованиях о пиратах его имя встречалось мне не раз и не два. Насколько я помню, многие исследователи считали этого персонажа вымышленным. Однако в данной реальности он вполне себе был жив и прекрасно себя чувствовал^[6]. Занятно было встретиться с такой известной личностью. Почти так же, как если бы вживую увидеть Генри Моргана.

— Я слышал, вы ищете

компаньона для какого-то весьма прибыльного дела, — забросил удочку Монбар после того, как я пригласил его присесть и присоединиться к нашей компании.

— Не думал, что знаменитый Истребитель нуждается в чьей-нибудь компании, — удивился я.

Монбар считался довольно удачливым флибустьером. У него, как и у меня, было под началом два фрегата и примерно две сотни пиратов. Причем бОльшая часть из них — индейцы. До меня доходили слухи, что Монбар часто прибегал к жестоким пыткам и вроде как сражался не ради добычи, а ради славы и для того, чтобы покарать испанцев, но я как-то не очень в это верил.

Нет, по поводу возможных пыток у меня никаких сомнений не было. Время на дворе жестокое, а флибустьеры — народ лихой и не расположенный к сантиментам. Да и остальные от пиратов не слишком отставали. Иногда мне даже казалось, что народ соревнуется в жестокости, причем вне зависимости от национальности и социальной принадлежности.

Гораздо больше сомнений вызывала легенда о том, что Монбар, захватив испанский корабль, мог выкинуть за борт не только команду, но и все добро. Кто бы с ним стал плавать на таких условиях? Команде на что-то надо жить. Да и пополнять припасы — не самое дешевое удовольствие. Особенно учесть, что на некоторые вещи цены в колониях были гораздо выше, чем на материке. При всем моем финансовом благополучии даже меня жаба давила, когда приходилось порох закупать.

Да и слухи о аскетизме Монбара как-то не слишком подтверждались. Говорили, что пират, якобы, пил только воду, не интересовался картами и был довольно холоден к женскому полу. Насчет карт не знаю, но вино он пил наравне с нами, да и симпатичным служанкам довольно активно оказывал знаки внимания.

В результате довольно долгой беседы выяснилось, что Монбар действительно любил делать широкие жесты, легко спуская все, что награбил. В итоге, пират оказался на мели, и ему срочно требовалось поправить свое финансовое положение. В детали Монбар не вдавался, но я так понял, что он планировал серьезную операцию на материке, и ему требовалось дополнительное финансирование. Захват отдельного корабля данную проблему может и не решить.

Судя по всему, Монбар планировал очередную эпопею по освобождению индейцев от рабства. Не знаю уж, почему француз так проникся судьбой краснокожих, но он реально воевал за их интересы. Легенда о прочитанных в юности книгах, толкнувших его на подвиг, казалась мне сомнительной. В любом случае, итоги деятельности Монбара были на лицо. Индейцы превозносили его, как одного из своих идолов, с удовольствием служили в его экипажах, были ему верны и готовы отдать за него жизнь. Немудрено, что при такой поддержке Монбар считался флибустьером-одиночкой и не слишком искал союзников в пиратском мире.

Я так и не понял, почему шевалье выбрал именно меня для совместного похода. Вариантов у него было множество. Однако глупо не воспользоваться подвернувшимся шансом, и я поведал, что хочу прогуляться до золотых приисков Санта-Мария на Мэйне и обязательно захватить корабль, поскольку в дальнейшем планирую разграбить Маракайбо. Причем детали и сроки последней операции я обсуждать не хочу, чтобы слухи раньше времени не дошли до испанцев.

Монбар сначала утверждал, что для исполнения его планов ему вполне хватит добычи с золотых приисков, и опасный поход на Маракайбо не слишком его интересует, но я напомнил, что Олоне в свое время целых две недели грабил город. И это при том, что три четверти населения успели перебраться в Гибралтар и унести с собой все самое ценное. Да и Морган поживился не слабо. Правда, у него было 10 кораблей и примерно 800 человек^[7], но я надеялся, что мы справимся меньшими силами. У нас с Монбаром уже есть четыре фрегата и четыре сотни пиратов. Вполне можно захватить еще два корабля и пригласить с собой в поход человек двести.

По взаимной договоренности мы решили не втягивать посторонних людей в свой союз. На тех кораблях, которые планировалось захватить, капитанские должности должны были занять верные нам люди. Предварительно, наши с Монбаром силы были равны, так что грядущую добычу мы планировали делить пополам. Однако ко времени похода на Маракайбо многое могло измениться. Неизвестно даже, устроит ли нас наше сотрудничество, так что мы не стали заглядывать далеко вперед. Пока перед нами стоит задача ограбить золотые прииски. Вот вернемся из похода с прибылью — тогда будем думать дальше.

После долгих обсуждений и уточнений, я и Монбар заключили договор, который подписали не только мы сами, но и, как это было принято, выборные представители обеих команд. Этот договор, помимо всего прочего, предусматривал, что все трофеи, захваченные каждым из кораблей, даже в том случае, если они будут действовать не в совместном бою, а вдали друг от друга, должны строго учитываться. Тот, кто сумеет захватить добычу, оставлял себе три пятых доли захваченных трофеев, а остальное обязан был передать другому кораблю. Предполагалось, что эти доли будут честно поделены между командами.

Между прочим, несмотря на весь свой дворянский гонор, Монбар оказался вполне вменяемым человеком, не чуждым новшеств. И узнав, что мои ребята тренируются брать стены, он присоединил к ним своих индейцев. Что сказать… краснокожие показали класс! Недостаток умений компенсировался отсутствием страха и потрясающей ловкостью. И это не говоря уж о том, что не было людей, равных индейцам по умению сливаться с природой.

Пока я не попал на Тортугу, для меня индейцы были только персонажами фильмов и книг. Впрочем, как и пираты. Надо сказать, встреча с реальностью изрядно подкорректировала романтизированный образ краснокожих. И, честно говоря, серб Гойко Митич до сих пор кажется мне более «настоящим» индейцем, чем встреченные реальные персонажи.

К сожалению, соблюдение элементарных гигиенических требований для индейцев было неподъемной задачей. Да и сам Монбар не усердствовал. А вот я, зная, как много бед может принести элементарная неаккуратность (особенно в местном климате) гонял своих ребят, как сидоровых коз, заставляя мыть руки, мыться самим, как минимум раз в неделю стирать одежду и надраивать палубу.

Во время тренировок опробовали мы и рупор. Ну…. Что сказать. Хреновый из меня прогрессор. А моя придумка — абсолютно негодная вещь для связи между кораблями. Тут, пожалуй, больше подошел бы пушечный выстрел, а то и бортовой залп. Вот только стоит такое удовольствие… не вариант, короче.