Острова счастья
Шрифт:
На шум прибежал один из охранников, и с удивлением уставился на меня. Мои девочки стояли растерянные.
– Коньяку ей налейте, – нашелся охранник.
– Она его не пьет, – промолвила Лена.
– Ей надо.
Лёлька убежала к барной стойке, и щедро плеснула мне в стакан порцию коньяка.
Я попыталась влить в себя это лекарство. Зубы стучали о край стакана. Вдобавок от рыданий, у меня началась икота, как в детстве. Я пила маленькими глоточками, меня передергивало.
Лёля налила еще два стакана дорогого напитка, и отдала один из них
– Девочки, за нас! Чтобы все это сегодня закончилось! – произнесла Лёля тост. Мы чокнулись, и залпом выпили.
На троих, напиток пошел хорошо. По всему моему телу разлилось приятное тепло, слезы высохли. Я улыбнулась.
– Давно бы так! Надо было раньше ей налить! – улыбалась мне в ответ, как тяжелобольной Лелька.
– Ты сейчас, Лёшенька, пойди, умойся, и поспи немного! – ласково проворковала Лена.
Я прошла в ванную, посмотрела на себя в зеркало, и ужаснулась. «Несмываемая» тушь начертила черные круги под глазами, лицо было все в красных пятнах, волосы стояли дыбом. Я принялась умываться холодной водой. Со времен далекой юности знаю, что эти красные пятна останутся на лице до вечера. Но именно они, практически отучили меня от таких рыданий.
В дверь робко постучала Лена:
– Лёшенька, ты приводи себя в порядок. Звонил Генка, он просит тебя приехать в больницу к Анатолию с документами.
Я опустилась на скамейку. «Показаться перед глазами изумленной публики в таком виде, было практически нереально. Ни один тональный крем не сделает меня красавицей, не замаскирует мое пятнистое лицо!» Я открыла дверь, и посмотрела на Лену.
Ирка остановилась рядом и уставилась на меня:
– Что загрустили? Я вам сейчас такую масочку сделаю, мама не узнает!
Она побежала на кухню и загремела посудой. Через пять минут, когда я еще рассматривала себя в зеркале, Ирина прибежала с глиняной миской.
– Сейчас помажем, и будете красавицей. Кожа станет гладенькой, как у меня, – приговаривала Ирина, нанося на мое лицо какую – то кашку.
– Чем мажешь то? – спросила наш косметолог, роясь в своей необъятной сумке. – У меня должна быть с собой сыворотка, но, похоже, я ее не взяла, так торопилась, – приговаривала Лёля.
– Вот! А у Иры всегда есть под рукой волшебное средство, – торжествовала наша Ирина.
– Я знаю, творог хорошо отбеливает, – вставила Лена
За их спинами раздалось робкое покашливание:
– Геннадий Александрович просил поторопиться.
– А мы уже и готовы, – довольно произнесла наш доморощенный косметолог Ирина. – Вы смывайтесь, Елена Евгеньевна. Уже можно.
Я принялась тереть лицо, маска успела приклеиться к нему. Через минуту белые пятна на моем лице растворились. Я стала вся красная.
– Ир, а чем мы мазались? – удивленно спросила я.
– Геркулесом с белком, – прошептала Ирка.
– Хороший скраб! Теперь она не скоро в себя придет. – Лёля вытащила, наконец, из недр своей сумки маленький флакончик. – На, пока будешь ехать, должно помочь. Ее смывать не надо.
В дом вошел
– Простите, я должен забрать Елену Евгеньевну.
– Это я.
Охранник, взглянув на меня, слегка отшатнулся:
– Вы, собирайтесь, я могу вас немного подождать.
– Продукт, можно сказать, готов. Я могу ехать! – пыталась я выдавить очаровательную улыбку.
Лена несла в руках предмет, напоминающий котенка:
– Надень, хуже не будет! – она протянула мне черный парик.
– Куда уж хуже! – простонала я. Парик я натягивала уже на ходу.
В машину, вместе со мной, сели еще трое охранников. Водитель странно косился на меня в свое зеркало, а мне хотелось крикнуть: «Сейчас все пройдет, и я снова стану хорошенькой». Чувствовала я себя неуютно.
* * *
До больницы меня довезли за двадцать минут. Навстречу, продолжали ползти запоздалые дачники, а в сторону города дорога была пустой.
Снова ярко светило солнце. Дождик чисто вымыл все улицы. Люди в машинах улыбались, предвкушая радость от встречи с природой.
Похоже, мне одной в этом городе улыбаться не хотелось. В присутствии стольких интересных мужчин, смотреться в зеркало было не очень удобно, а рассмотреть себя в зеркало заднего вида мне не удавалось, хотя каждый раз на повороте, я наваливалась на своего соседа слева, вытягивая шею. Помогла мне Лёлина сыворотка или нет, я сказать не могла.
Генка прогуливался у входа в больницу, разговаривая по мобильному. Я подошла к нему вплотную, но он, не обращая на меня никакого внимания, продолжал разговор.
– Ген, куда мне идти?– робко спросила я.
Он прервался и ошарашено посмотрел на меня:
– Мы разве знакомы?
Если хотите, чтобы вас не узнали родные люди, надевайте парики! – хороший рекламный слоган.
– Гена, это я – Лена Королькова.
– Какая Лена? – Генка глупел на глазах
– Алексей! Так тебе более понятно?
– Леха? Ну, тебя и загримировали! Честное слово, не узнал! – и добавил деловито, – срочно к Толику!
Нам выдали одноразовые халаты, я взглянула на себя в зеркало. Краснота, похоже, прошла. Но из – под черного парика, во все стороны выбивались мои светлые пряди. Вид был ужасный, я принялась лихорадочно исправлять положение, но Генка поволок меня за руку по коридору, не давая снять парик.
– Леха, для тебя сейчас красота не главное! Ленка правильно на тебя это нацепила. Ты потерпи, совсем немного осталось.
Мы остановились. Возле одной из палат сидел грозный молодой человек в черном костюме, Генка кивнул ему, и мы вошли внутрь. Толик лежал с забинтованной головой, с разбитым лицом. Левый глаз его закрывала марлевая повязка. Губы были разбиты.
Я закрыла лицо руками.
– Господи! Столько ужаса из – за меня!
– Леночка, успокойтесь, – донесся до меня чарующий голос, – ваша вина только в том, что вы живы остались. На этих отморозков уже вышли, их скоро возьмут.