Острова в океане
Шрифт:
— Пусть так и идет, Дэви, — сказал Роджер. — Она хорошо идет, хорошо.
— Дай чуть вперед, — сказал Роджер, не сводя глаз с рыбы.
— Есть чуть вперед, — ответил Томас Хадсон.
— Мотай леску, — сказал Дэвиду Эдди.
Томас Хадсон увидел вертлюжок поводка, показавшийся над водой.
— Еще немного вперед, — сказал Роджер.
— Есть еще немного вперед, — повторил Томас Хадсон.
Он следил за рыбой и поворачивал катер в том направлении, куда она плыла. Теперь рыба была видна ему вся — лиловая длина ее тела,
— Дай еще немного, — сказал Роджер.
— Есть дать еще немного.
Дэвид вывел поводок лески наружу.
— Ты готов, Эдди? — спросил Роджер.
— Готов, — сказал Эдди.
— Следи за ней, Том, — сказал Роджер и, наклонившись над кормой, ухватил поводок. — Ослабь тормоз, — сказал он Дэвиду и, поднимая, придерживая тяжелый поводок, стал медленно выводить рыбу ближе к багру.
Рыба шла наверх — широкая, длинная, как затонувшее бревно. Дэвид следил за ней, в то же время поглядывая на вершинку удилища и стараясь, чтобы его не захлестнуло леской. Впервые за шесть часов спина, руки и ноги у него не чувствовали напряжения, и Томас Хадсон видел, как подрагивают, дергаются у мальчика мускулы на ногах. Эдди с багром нагнулся над кормой, а Роджер медленно, равномерно вел поводок кверху.
— Больше тысячи фунтов потянет, — сказал Эдди. Потом очень тихо: — Роджер, крючок держится на ниточке.
— Сможешь дотянуться до нее? — спросил Роджер.
— Пока нет, — сказал Эдди. — Легче, легче, не спешите.
Роджер продолжал подтягивать поводок, и огромная рыба постепенно приближалась к катеру.
— Сейчас оборвется, — сказал Эдди. — На честном слове держится.
— А теперь достанешь? — спросил Роджер. Голос у него не изменился.
— Нет еще, — так же тихо сказал Эдди.
Роджер поднимал рыбу мягко, со всей осторожностью, на какую только был способен. И вдруг напряжение исчезло из его тела, и он выпрямился, держа в обеих руках провисший поводок.
— Нет. Нет. Нет. Боже мой, нет! — сказал Том-младший.
И в ту же минуту Эдди с багром кинулся в воду, пытаясь дотянуться до рыбы и забагрить ее.
Но все было напрасно. Огромная рыбина, похожая на большую темно-лиловую птицу, постояла в глубине, потом медленно пошла вниз. Они смотрели, как она опускалась, становясь все меньше и меньше, и наконец исчезла из виду.
Шляпа Эдди плавала по спокойной воде, а сам он держался за багор. Веревка от багра тянулась к пиллерсу на корме. Роджер обнял Дэвида, и Томас Хадсон увидел, что плечи у мальчика трясутся. Но он предоставил его Роджеру.
— Спусти трап, помоги Эдди влезть, — сказал он Тому-младшему. — Энди, возьми удилище. Вынь его из гнезда.
Роджер поднял Дэвида, донес его до койки у правого борта и положил там. Он продолжал обнимать мальчика, а тот лежал на койке ничком.
Эдди, весь мокрый, влез на катер и стал переодеваться. Эндрю выловил багром его шляпу, а Томас Хадсон успел сходить в каюту за рубашкой и брюками для Эдди и за рубашкой и шортами для Дэвида. Он с удивлением отметил, что ничего не чувствует, кроме жалости и любви к Дэвиду. Эта схватка с рыбой иссушила в нем все другие чувства.
Когда он вернулся, Дэвид, голый, по-прежнему лежал на койке лицом вниз, а Роджер растирал его спиртом.
— Плечи больно и копчик, — сказал Дэвид. — Там, пожалуйста, потише, мистер Дэвис.
— Это где натерло, — сказал ему Эдди. — Сейчас отец смажет тебе руки и ноги меркурохромом. Это не больно.
— Надень рубашку, Дэви, — сказал Томас Хадсон. — А то простудишься. Том, принеси ему одеяло какое полегче.
Томас Хадсон смазал меркурохромом те места, где лямки натерли мальчику спину, и помог ему надеть рубашку.
— Я уже ничего, — тусклым голосом проговорил Дэвид. — Я хочу кока-колы. Можно, папа?
— Пожалуйста, — сказал Томас Хадсон. — А потом Эдди разогреет тебе суп.
— Я не голоден, — сказал Дэвид. — Я сейчас не смогу есть.
— Ну, подождем немного, — сказал Томас Хадсон.
— Я понимаю, каково тебе, Дэви, — сказал Эндрю, подавая ему бутылку кока-колы.
— Никому этого не понять, — сказал Дэвид.
Томас Хадсон объяснил старшему сыну, каким курсом идти к острову.
— Смотри, чтобы моторы работали синхронно, на триста оборотов, Томми, — сказал он. — Когда стемнеет, будет виден маяк, а потом я произведу корректировку.
— Ты меня почаще проверяй, папа. Скажи, тебе так же тошно, как мне?
— Тут ничего не поделаешь.
— А Эдди попытался что-то сделать, — сказал Том-младший. — Не каждый прыгнул бы в океан за какой-то рыбой.
— Эдди был на волоске, — сказал ему отец. — Ты представляешь себе, что могло бы случиться, если бы он забагрил ее не с катера, а в воде?
— Эдди бы справился, — сказал Том-младший. — Ну как, синхронно они работают?
— К моторам надо прислушиваться, — сказал ему отец, — а не только на тахометры поглядывать.
Томас Хадсон подошел к койке и сел рядом с Дэвидом. Мальчик был закутан в легкое одеяло, и Эдди возился с его руками, а Роджер смазывал ему меркурохромом ноги.
— А-а, папа, — сказал он и посмотрел на Томаса Хадсона, а потом отвел глаза в сторону.
— Жаль, Дэви, очень жаль, — сказал ему отец. — Ты так с ней сражался. Лучше Роджера, лучше всех, кого я знаю.
— Большое спасибо, папа. Только не надо об этом говорить.
— Дать тебе чего-нибудь, Дэви?
— Если можно, еще кока-колы, — сказал Дэвид.
Томас Хадсон вынул из ящика для наживки бутылку охлажденной на льду кока-колы и откупорил ее. Он сел рядом с Дэвидом, и мальчик выпил всю бутылку, держа ее в руке, которую Эдди уже успел обработать.
— Суп скоро будет готов. Он уже закипает, — сказал Эдди. — Том, а соус не подогреть? К салату из крабов?