Острые углы
Шрифт:
— Вот гад…
В трубке у Алексея запикало и, попрощавшись с Алиной, он переключился на вторую линию.
— Неужто Ее Величество меня разблокировали! — с радостным удивлением сказал он.
Лера рассмеялась и спросила:
— Ждешь меня на кофе?
— Конечно жду. Прям с утра.
— С утра я не могла, а вот вечером заеду.
В разговоре произошла заминка. Лёшка гадал, шутит она или нет.
И Лера снова рассмеялась:
— Танцуй, Лёха, танцуй. Твой фарт еще с тобой. Заеду, барахлишко твоего дурика завезу.
— Какое барахлишко? — с надеждой спросил он.
— Сумку,
— А ты сумку открывала, там папка внутри есть?
— Открывала, положила туда сотовый и карточки. Папка есть, синяя, но я в нее не заглядывала.
Полевого окатило волной облегчения.
— Лера, ты мое спасение…
Соломатина по голосу слышала, что он довольно разулыбался.
— Не благодари. Но, когда будешь капучино варить, имей в виду, что свинину я не ем. Говядину ем. Если курицу, то только белое мясо. Рыбу морскую уважаю. Огурцы так себе, а вот помидоры люблю. Короче, я на ужин собиралась запекать грудку с сыром и делать помидорный салат. Ну, ты меня понял.
— Понял.
— И чтобы не из ресторана.
— Само собой, — уверенно пообещал он.
Расслабившись, Лёшка откинулся в кресле. Брату решил пока не говорить, что нашлись и документы, и вещи. Пусть совестью помучается. Правда, пока алкоголь окончательно не расщеплется в крови, совесть у него не проснется.
Обычно по субботам в клинике находились только врачи стационара и дежурный врач, работающий по неотложке. Но сегодня Лера тоже вышла на работу, чтобы принять животных из приюта. В таких учреждениях есть свой ветеринарный персонал. Они лечат, ухаживают, самостоятельно проводят несложные процедуры, но, когда дело касается операционного вмешательства, без квалифицированного специалиста не обойтись.
С утра Соломатина провела две несложных операции, рассчитывая, что освободится пораньше, но позвонили из «Верных друзей» и попросили принять раненого пса.
Лера сотрудничала с несколькими приютами. Бесплатно лечила животных, передавала корма, лекарства, средства для дезинфекции, пеленки, и всё же к «Верным друзьям» у нее было особенное отношение. Ася и Влад, семейная пара и владельцы приюта, единственные, кто брались за самые тяжелые случаи, лечили животных, которых другие отправляли на усыпление, работали с агрессивными собаками. Ценой их невероятных усилий самые, казалось, безнадежные, парализованные, покалеченные и слепые получали шанс на полноценную жизнь.
— Моемся? — спросила Стася.
— Да, — кивнула Лера, и они пошли к мойке.
Ничего срочного пока не было, и Стася предложила помощь, от которой Лера не отказалась. На операционном столе у нее лежал черный стаффорд. Пса уже зафиксировали и перевязали пасть, но он в любом случае не смог бы пошевелиться. Бойцовская собака была разорвана в хлам, с торчащими кусками связок и мышц, с загнившими ранами. Еще одно, пока живое, доказательство человеческой бесчеловечности. Выброшенный на смерть после собачьих боев отработанный материал.
Работы предстояло не на один час. Нужно иссечь омертвевшие ткани, промыть и ушить раны.
— У кого-то сегодня намечается свидание? — улыбнулась Стася.
Она была на десять лет старше
— Это не свидание, — сказала Лера, по локоть намыливая руки.
— Зря, — хмыкнула коллега.
Лера засмеялась:
— Я еще сама не поняла, что это. Что-то из области несознательного и неразумного, потому как разум мой орет матом, что это дичь полная.
— Хорошее начало, скажу я тебе. Расскажешь потом, — ухмыльнулась Стася.
Лера расхохоталась.
После операции стаффа поместили в стационар с «красной меткой», которая означала, что животное очень опасно и должно содержаться в специальных условиях. Они сделали всё, что могли, дальнейшее зависело от самой собаки. Если всё пойдет без осложнений, то в понедельник Ася и Влад заберут стаффа, и долечиваться он будет уже в приюте.
К сожалению у этого пса мало шансов найти доброго хозяина, который решится взять его в семью, ибо он так и останется смертельным оружием, созданным руками человека.
Дома Лера долго стояла под горячим душем, смывая с себя усталость и черные мысли. Полевому она уже сообщила, что освободилась. Осталось только привести себя в порядок и захватить потерянные Юликом вещи.
Перед уходом она зашла в комнату к брату. Матвей разговаривал с кем-то по телефону. По нескольким фразам и доносящемуся из трубки знакомому голосу Лера поняла, что с Добриком.
Имела она когда-то глупость завести роман с другом брата. Добрыня Ершов, в общем-то, хороший человек. Во всем практически положительный, на редкость порядочный. Всё в нем ладно. Расставшись, они сохранили дружеские отношения. Не стали врагами, не озлобились, не наплевали друг другу в души. Одно Леру раздражало: периодически у Ершова происходило обострение, он вспоминал про свою безмерную к ней любовь и начинал одолевать разговорами.
— Надеюсь, ты не сказал ему, что ты у меня, — предупредила Лера.
— А что такого? Вы же в хороших отношениях.
— В хороших. Но это не значит что я горю желанием его видеть.
— Он же наш друг.
— Твой друг. И мой бывший.
Матвей заметил, что сестра одета не в домашнюю одежду.
— Ты опять уходишь? Куда?
— Ухожу.
Второй его вопрос Лера оставила без ответа. Как и вчера проигнорировала его интерес, почему так задержалась. Она не говорила, что распивала с Полевым кофе, как и сегодня не собиралась сообщать, что намеревается с ним поужинать. Матюше незачем об этом знать.
Дорогой Лера была спокойна, не испытывая ни трепета, ни смущения. Лишь у самых дверей Лёшкиной квартиры на нее вдруг накатило какое-то несвойственное ей волнение, незнакомое, странное.
— Экспресс-доставка, — сказала она, вручила Полевому сумку Юлика и, не дожидаясь приглашения, прошла на кухню.
— Ты не против? — спросил Алексей, собираясь сразу же проверить, всё ли на месте.
— Конечно. Можно на кухне руки помыть?
— Угу, — кивнул он. — Проходи на террасу.
На телефон и карточки Полевой едва взглянул, а вот документы из синей папки просмотрел внимательно. Быстро и цепко охватил каждый лист взглядом и снова убрал в сумку.