Освободитель (сборник)
Шрифт:
Потом на экране появились вспышки и грохот оружия, разорванные взрывами тела, бег, визг, крики. Сквозь общую истерику разбойники двигались весьма эффективно, спокойно убивая каждого, кто пытался встать на их пути.
Они подложили петарды под внутренние двери, взорвали двери в камеры остальных фараонцев, ворвались внутрь. Явно задней мыслью последних нападавших было прихватить с собой по дороге несколько ближайших рабов и погнать их перед собой.
Руиз остановил запись и нахмурился. Он все еще был очень уставшим, но что-то в последовательности этих событий беспокоило его. Почему их попытка прикрыть истинные цели нападения была такой неуклюжей? Во всех остальных аспектах операции Реминт оказался блистательно холоден, он командовал нападением с нечеловеческой точностью.
Из какого-то глубинного слоя его привычной паранойи выплыла пузырьком мысль, и Руиз не мог не рассмотреть ее: что это, хорошо рассчитанная шарада, чтобы выманить Руиза Ава из укрытия?
Он покачал головой. Даже если это и был гамбит хорошо рассчитанного плана заманить его в ловушку, ему все еще оставалось на этот ход ответить. Он взял эту мысль на заметку, чтобы потом рассмотреть на досуге, и запустил запись прокручиваться дальше.
Охранные силы казарм наконец начали реагировать, и они притащили с собой мономолевые баррикады и тяжелые орудия, пытаясь предотвратить бегство нападавших.
Реминт, казалось, перешел в какой-то иной отсчет времени, так что движения его на пленке получились смазанными от невероятной скорости, невзирая на то, что Руиз максимально замедлил пленку.
Реминт рванулся вперед, прокатившись под баррикадами, прежде чем охранники смогли прореагировать и нацелить на него свои орудия.
Руиз смотрел эту кровавую расправу в замедленном проигрывании, в ужасе и завороженности. В движениях убийцы была какая-то кровавая красота, когда он разворачивался от одного охранника к другому, круша соническим ножом и стреляя из игольчатого лазера другой рукой. В одно мгновение полегли шесть охранников.
Один из них прожил достаточно долго, чтобы выстрелить плохо прицеленную очередь. Волна сверхзвуковых частиц срезала двоих из приспешников Реминта, чьи торсы превратились в осколки брони и кости. Только их ноги остались стоять, замороженные ледяным воздухом, изрыгая потоки крови.
Когда орудие выстрелило, Руиз услышал, как его сердце неровно забилось, словно оно сжалось от тревоги за Низу. Однако она и остальные были в центре кучки, которую образовали нападавшие, и взрыв миновал их совершенно.
Один из нападавших держал в руке нейронный кнут, которым он стегал пленников по ногам, как только они замедляли ход. В этот момент он коснулся кнутом Низы, которая споткнулась, она посмотрела наверх, прямо в камеру, взглядом, полным боли и потрясения.
Руиз остановил картинку и увеличил кадр, пока ее лицо не заполнило экран. Взгляд его остановился на чистых линиях ее лица, на скулах, на ясных черных глазах, которые блестели от слез, на красивых губах. Даже в апогее страха и потрясения черты ее отличались твердостью и силой. Можно было только восхищаться ею. Руиз подумал, что почти видит ее мысли. Она думала о побеге, а если это окажется невозможным – то о том, как выжить. Потом, в озарении, Руиз понял, что она думает еще и о том: ГДЕ РУИЗ АВ?
Он дотронулся до экрана, и пленка пошла дальше. Он смотрел с закаменелой решимостью, как разбойники промчались по коридорам на причал, где их ждала потрепанная бронированная воздушная лодка.
Разбойники, погоняя перед собой своих пленников, влезли в лодку. Она помчалась прочь, ее мощные моторы гремели, выбрасывая пышную струю выхлопного газа. Свет и горячие лучи огня вылетали из жерл ее орудий, когда она разбивала остальные суда, которые стояли в лагуне. Видимо, таким образом пытались отсечь возможность их преследовать.
Точка съемки камеры дрогнула и потом снова укрепилась. Впечатление было такое, словно снимали с лодки, преследующей похитителей.
Через несколько мгновений орудийное кольцо на лодке разбойников развернулось, и возникла вспышка оранжевого огня, экран побледнел. Потом возникла надпись: СЛЕДЯЩЕЕ УСТРОЙСТВО РАЗРУШЕНО.
Руиз нахмурился. Ему хотелось, чтобы он не чувствовал такого страха перед убийцей Реминтом. Этот страх подрывал его собственную эффективность.
Что-то холодное и жесткое зашептало в глубинах его сознания слова, которые он сперва прогонял, не желая их слышать. Однако шепот становился все громче, пока он не в состоянии больше был не обращать на него внимания. «ОСТАВЬ ЕЕ. Наверняка она все равно что мертва, – уговаривал его этот внутренний голос. – Она тебя погубит. Как ты можешь в этом сомневаться?»
– Наверное, сомневаться невозможно, – пробормотал он.
Но перед глазами его плыло лицо Низы, такое, каким он видел его на пленке: прекрасное, нежное, правдивое. Она крепко укоренилась в его сердце. Он не мог бросить ее, неважно, каким бессмысленным мог оказаться путь, направленный на ее спасение. Он не мог ее покинуть. Если обстоятельства оторвали ее от него, он не думал, что сердце его еще сможет без нее биться.
Он заставил свое внимание сосредоточиться на проблемах момента и просмотрел материалы Алмазной Фасолинки до конца.
Когда он покончил с этим делом, он не перестал бояться Реминта Юбере, но он знал, где ему начать его искать.
Олбени сидел в кресле второго пилота, а Руиз проводил лодку в одно из отверстий под водой, которые вели в лагуну в самом сердце Моревейника.
– Ты четко уверен, что знаешь, что делаешь? – Олбени все еще был бледен и напряжен.
– Нет, – сказал Руиз настолько весело, насколько был в силах. – Но в какие-то времена, не так уж давно это было, наш человек, которого мы ищем, потратил массу времени и денег в Селадон Уинд. Может быть, тут я нападу на его след.
– Что тебя заставляет думать, что ты справишься с этим лучше, чем пиратские владыки? У них прекрасные шпионы, а шпионаж – не твоя специальность.
Олбени, казалось, крепко сомневался в нем.
Руиз пожал плечами. Он кое-что объяснил Олбени, на кого они охотятся, опустив несколько самых страшных подробностей.
– Мы с ним – два сапога пара, – сказал он, – я понимаю его лучше, чем пиратские владыки.
– Что-то не верится, – сказал с сомнением Олбени.
Руизу тоже не очень-то верилось, а что было делать?