Освобождение Ислама

Джемаль Гейдар Джахидович

— Вы думаете, он принимал участие в организации взрывов или это без его согласия?

— Это не могло быть без его согласия и участия, он был одним из элементов системы. Он прямо говорит две разных вещи: 1. Я привел президента Путина к власти; 2. Взрывы были осуществлены для того, чтобы привести к власти президента Путина. Если поставить между этими высказываниями стрелку, то получается: “Я организовывал эти взрывы для того, чтобы привести к власти президента Путина”. И теперь, если человек говорит о том, что существует некая симметрия: через что был приведен президент к власти, через то он и уйдет, то возможно логическое допущение, что Березовский организовал и то и другое. Это допущение напрашивается хотя бы потому, что 17 мая этого года в Турции должен был пройти 4 съезд чеченской

диаспоры, на котором должен был присутствовать организатор этого съезда Борис Абрамович Березовский. Власти не дали разрешение на проведение съезда. Тем не менее я думаю, что этот съезд и не должен был состояться, а был отвлекающим маневром, и уже тогда было принято решение о содействии этой акции. Чеченцы, которые в ней участвовали, были искренними. Но у тех сил, которые взаимодействовали с чеченскими организациями, были совершенно другие цели и задачи, которые не имеют ничего общего с прекращением войны, так как падение режима Путина не означает прекращения войны. Цель этой акции — компрометация режима, который был построен на том, что на памяти людей жестко дал обязательства покончить с “чеченским терроризмом”, а сегодня власть выставлена в смешном свете. И обратите внимание на то, какие комментарии присутствуют в тех изданиях, которые имеют отношение к Березовскому. Например, “АПН.ру”, комментарии которого носят двойной оттенок: с одной стороны, издевательство над властью, которая ничтожна и, скорее всего обречена, и, с другой стороны, — подстрекательство Путина к резким действиям и немедленному удару по ДК, к штурму. Совершенно очевидно, что штурм с гибелью всех лиц, там находящихся, станет незаживляемой раной в памяти людей и огромным пятном на имидже Путина. Такие советы давал, в частности, Коротченко, который на АПН представлен военным экспертом “Независимой газеты”.

— Коротченко все-таки работал в “НГ” еще при Третьякове, а Третьяков по многим вопросам расходился с Березовским…

— Но он же не ушел к Третьякову, а остался в “Независимой газете” Березовского.

— Возможно, хотя к Третьякову нельзя уйти, потому что просто некуда.

— Да, совершенно верно, но я могу вам назвать по крайней мере одного человека, который работал там и который ушел, — редактор “НГ-религий” Максим Шевченко. Моя точка зрения такова: опальный олигарх выполняет посредническую роль между тем, кто хочет падения режима Путина внутри России, и тем, кто хочет падения режима за пределами России, и захват заложников в Москве — одна из попыток добиться падения режима Путина.

— А вы как на это смотрите, было бы вам жаль режим Путина, если бы он пал после этого?

— Мы должны понять, что, каким бы он ни был, если этот режим рухнет, то ему на смену придет старокремлевская команда. А эта команда будет вести совершено проамериканскую политику, которая, естественно, должна быть антиисламской.

— Разве сейчас, оглянувшись на события последнего года, вы можете назвать политику Путина не проамериканской или антиамериканской? Разве политика Путина не выгодна США?

— Путин не является проамериканским политиком целиком и полностью, поскольку он идет по течению, это оппортунист, который принимает конформистские решения, но который понимает, что полная сдача позиций не приведет ни к чему хорошему.

— А если придут к власти в России “враги” в вашем понимании, то по сравнению с сегодняшними оппортунистами хотя бы наступит какая-то ясность, будет понятно, где враг США, а где друг?

— Я хочу напомнить, что разрушение СССР стало своеобразной “атомной бомбой” для народов Евразии, когда погибли сотни тысяч людей. А сегодня повторение той же ситуации может стать “водородной бомбой”, потому что в этом случае произойдет появление на территории России нескольких суверенитетов этнографических структур.

— Вы думаете, сейчас возможен в России такой проамериканский, “либерально-западнический” реванш, который, естественно, будет антимусульманским?

— Я боюсь, глядя на Проханова, что этому либеральному реваншу готовы подключиться так называемые патриоты.

— А вы, получается, в данном случае на стороне Путина, первый раз в жизни вы на стороне власти?

— Я прошу меня правильно

понять, я не на стороне власти, но я на стороне того, чтобы сохранить существующую ситуацию в мире. Потому что сейчас США поставили своей целью перекроить карту Ближнего Востока, в частности, разделить Саудовскую Аравию на три части.

— Какие это составные части?

— Хиджаз, Недж и восточное побережье.

— Какие есть факты, доказывающие наличие таких планов у США?

— Эти факты уже вышли наружу, на уровне публикаций в журнале типа “Ньюсуик”, а перепечатку я видел в журнале “Профиль”.

— Получается, что действительно США стали таким последовательно антимусульманским государством? Раньше Саудовская Аравия была самым близким союзником США среди мусульманских стран…

— Да, но союзником была не Саудовская Аравия, а саудовский режим, правящая династия. А сейчас США объявили крестовый поход против мусульманского мира. США решили, что союзники им больше не нужны, и они решили перекроить карту. Причем перекраивать будут не только Саудовскую Аравию, но и Ирак, где уже сейчас де факто создано курдское государство. Пока Курдистан не признан, но это может произойти.

— Неужели курды пользуются поддержкой США?

— США абсолютно прагматично подходят к ситуации и оказывают или убирают поддержку в зависимости от целесообразности.

— Кто же из мусульманских стран остался союзником США, только Турция?

— Турция не является мусульманским государством. Турция — страна, управляемая антиисламской элитой, так называемой Республиканской партией, партией Ататюрком, которая ставила изначально политической, социальной и исторической целью освобождение страны от ислама, превращение Турции в светское государство европейское типа. Турция — это страна, в которой до середины 1960-х гг. все мусульманские организации были на нелегальном положении, во всяком случае, там все религиозные структуры подавлялись с большей интенсивностью, чем в СССР при Хрущеве. Только после 1960-х гг. произошла определенная контролируемая либерализация. Тем не менее до сих пор в Турции в тюрьмах находятся десятки тысяч мусульманских деятелей и представителей мусульманского духовенства.

— Сейчас там лидирует партия фундаменталистского толка, и уже стоит вопрос о ее запрете. Как вы думаете, чем все это закончится?

— Это партия, которую запрещали уже многократно, и она всегда восстанавливалась под новым названием. Дело в том, что в Турции если на парламентских выборах побеждают исламские партии, то военные обязательно вводят чрезвычайное положение и распускают парламент. И это продолжается до тех пор, пока новые выборы не выиграют неисламские силы.

— Как вы рассматриваете проблему ваххабизма? Является ли учение Мухаммада ибн Абд-аль-Ваххаба господствующим в Саудовской Аравии? Является ли ваххабитское учение неотъемлемой частью ханбалитского масхаба?

— Для того чтобы ответить на этот вопрос, надо понять, что вы вкладываете в понятие ваххабизма. Учение Мухаммада ибн Абд-аль-Ваххаба возникло за 200 лет до возникновения Саудовской Аравии. С тех пор многое изменилось. И что сейчас, кроме направленного против них черного пиара, объединяет так называемых ваххабитов?

— Тем не менее кое-что общее все же есть. Ханбалитский масхаб господствует в Саудовской Аравии, ОАЭ, Кувейте, Катаре, сильные позиции имеет в Бахрейне и Омане. И во всех этих государствах запрещено появление и существование профсоюзов, партий, общественных организаций любой направленности (в том числе исламской), практически везде абсолютные монархии, никакие выборы не проводились ни разу за всю историю стран.

— Это вряд ли можно считать каким-либо определяющим признаком ханбалитского масхаба, так как есть и другие исламские государства, в которых имеется абсолютная монархия и отсутствуют демократические институты.

— Какие, например?

— Марокко.

— А кроме Марокко?

— Довольно жесткий режим в той же Сирии.

— В Сирии все-таки проходят выборы.

— Да, но там президентское правление, оно не означает либерализма. Мы Африку не трогали черную. В Пакистане есть исламские партии, но при том, что их поддерживают 90% населения, они тотально проигрывают все выборы.