Освобождение Немезиды
Шрифт:
Все подумали — произошедшее сотворено не чужаками, ведь солнце лишало их силы, да мы и сами принимали участие в стройке «храма». А Захватчики тут же объявили застывшей в ужасе толпе — что это гнев «Бога» за то, что наш народ, который он любил, не принял омерзительных беженцев, а испугался их чудовищного вида и долго отказывал им в помощи. За это все будут наказаны, пока не искупят свой проступок и не заслужат прощение «Бога».
Мой народ повергли с помощью лжи и техники.
Ложь тем страшнее, чем больше в ней замешено правды. Правды, вывернутой на изнанку. Захватчики не говорили нам ничего, чего не знали бы мы, но поворачивали правду так, что вводили всех в замешательство. В «гнев Бога» поверили, конечно же, не все. Элилинт, и без
Тогда и появилась Кара. Новая душа, словно созданная специально для войны с Захватчиками…
Но ополчение уничтожили Предатели, имена которых решено навсегда вычеркнуть из памяти. Они открыли все наши тайны и планы врагам за власть и силу, которой не было ни у кого в наших мирах. Враги знали, как использовать те стороны наших душ, о существовании которых мы и не подозревали…
Момент просветления закончился. Сознание гасло. Я уже не понимала кто я, и где нахожусь. Казалось, я стояла рядом с ней, говорила что-то, но уже скользила по льду, купаясь в фантастических переливах солнечных лучей, не скрытых тучами. С Элт-Элилинтом все в порядке. И никакой Кары рядом. Вершины скованных льдом громадных волн сверкали почти всеми цветами радуги, особенно прозрачные — огненным золотом, перетекающим в крышу «Храма Солнца»…
Не выдержав, я закричала, захлебываясь кровью. Перед глазами мелькнул пол или потолок какой-то комнаты, но кошмар не отпускал.
Крушить, мстить, убивать! Кулаки бессильно раз за разом погружались в пустоту, не в силах достать ухмыляющиеся лица, окруженные колыхающимися черными ореолами.
Клятва, страшная и дикая, как огонь безумия в глазах горстки храбрецов, собравшихся перед дворцом-темницей, в которой теперь навсегда заточена наша последняя надежда.
Клятва против природы и естества, против самой же себя. Такая же злая, как те, кто пришли в ледяное великолепие добить еще сопротивлявшихся.
— Клянусь, я не выйду замуж! Клянусь, я никого не назову своим мужем и любимым! Да будет так до победы! Я отрекаюсь от любви! — я кричу эти слова, в душе что-то меняется. Я знаю, наша последняя уловка может не сработать, я забуду, все забуду. Бедная девочка, она только хотела любить и быть любимой. У нее не было ничего, ничего кроме бесконечной войны! Если я забуду, пусть моя воля уничтожит недостойное существо, которым я стану! Ради победы, ради нее…
Та, чье имя шумит в голове дыханием волн, протягивает мне сияющий шар, который должен контуром вплестись в душу, защитить от черной мглы Забвения, окутавшей Эльзиду.
Но протянутую руку обжигает боль. Шар исчезает вместе с нашими руками. Падают рядом мертвые тела… Жительница Элилинта спокойна. Уцелевшей рукой она открывает портал и толкает мое умирающее тело на Эльзиду. В след мне доносится хохот Предателей.
Снова комната, на этот раз она залита кровью. Я достала кого-то из врагов? Сознание как будто меркнет, и я вижу, как десятки кораблей идут ко дну. Нужно сделать что-то важное, иначе…
Нет, волны несут не мертвые тела, а мою крошечную лодку, увитую цветами. Кажется, волна вот-вот достанет до небес, но каждый раз я вместе с пеной мчусь в пропасть. Сердце сладко замирает, сколько бы раз это не происходило. Дно кажется таким же близким, как небо, но точно так недостижимо, всякий раз проносится под лодкой темной полосой, прежде чем волна взлетает к небесам. Улыбка не покидает мои губы, зима не скоро, плавать можно почти вечность…
Возвращение к реальности до крайности неприятно. Хотя бы потому, что началось оно с весьма поганого открытия — кровь принадлежала этому времени и месту, а проще говоря, вся новенькая, недавно прибранная после переезда комната, заляпана ею.
Окровавленные обломки стола и стула мелкими щепками разбросаны вокруг, запутались в растрепавшейся косе, только из стен и не торчат. Экран информатория к счастью не пострадал. Я вытираю с него кровь чистой частью рубашки и выясняю, что хитрая техника спаслась энергосберегающим режимом, отключившим изображение. Иначе бы треклятое изображение «Храма Солнца» точно оказалось бы расколошмаченным, вместе с новой вещью. Никакого сомнения, что все разрушения учинила я. Во рту, в носу и в ушах — в разной степени подсохшие корки крови… Оставалось только удивляться, как я не поняла раньше, что по шее стекает кровь из ушей.
Несмотря на состояние, остававшееся близким к сумасшествию, я оценила обстановку трезво и принялась собирать обломки в мусорные пакеты, куда затем отправилась и безнадежная для стирки одежда и полотенца, пожертвованные на уборку комнаты. Даже в ванной я не позволила себе расслабиться, только убедилась, что отмылась от крови и, накинув пушистый халат, поспешила выкинуть пакеты в мусоропровод.
Обессилено рухнув на кровать, я попыталась вообразить, как и что скажу родителям насчет пропавшей мебели. Но такие мелочи упорно не хотели задерживаться в сознании. Меня знобило, теплый халат и извлеченное из шкафа зимнее одеяло не спасали. Воспоминания оказались слишком невероятными, и в то же время чувства и желания подделать невозможно. Но что со всем этим делать — совершенно непонятно. Только что воспоминаний было так много, и в них содержались все ответы на все вопросы, а в следующее мгновение нет ничего, кроме стремительно увеличивающихся в картине дыр. Лишь шум нездешних волн, в котором так много имен, не отступал. Второй народ умел повторять эти звуки, а мы могли лишь превращать услышанное в отдаленно похожие слова.
Звезда Печали, Элт — Элилинт. Ксаални — Ални, часть шелеста-выдоха-всплеска. Подумать только, ее родители как-то услышали, угадали! Возможно, ей и вспомнить удалось больше моего, тогда вместе мы сможем разобраться в ситуации. Вот только хотелось слушать далекие волны, но не вспоминать минувшее, ведь если каждый «сеанс» будет сопровождаться такими же припадками…
Вот тут-то до меня и дошло совершенно очевидное. Ученые, описывавшие золотистую «аномалию», упоминали плохое самочувствие исследователей. Но фотографии влекли новых энтузиастов. Никто не истекал кровью от взгляда на них! Я вскочила, едва не упав с кровати, схватила телефон. Боль, возможно, не смертельна, но обычному человеку такую кровопотерю просто не пережить. Даже мне все еще плохо, учитывая поддержку от Эльвларда. А Ксаални могла уже давно быть мертва…
Недовольный голос, прозвучавший в трубке, показался мне самой чудесной музыкой на свете:
— Между прочим, ты меня разбудила. Мы же договаривались отоспаться, а потом завтра днем созвониться.
— Главное, что ты жива! Не вспоминай ничего ни в коем случае!!!
— Почему?!
— Я дома погром устроила, думала, сражаюсь с врагами. Но это не самое страшное, кровь начинает хлестать как из крана, из горла и ушей. Нормальный человек может просто захлебнуться до того, как потеря станет летальной.
— Мне к тебе приехать?
— Нет, родители с работы вот-вот вернутся. Давай встретимся завтра утром?
— Договорились. И Нельт… я ведь уже вспоминала, без всяких последствий для себя. Не волнуйся обо мне.
Ксаални отключилась, оставив теряться в догадках. Я долго смотрела на погасший экран, пока не услышала, как открывается входная дверь. Сейчас родители заглянут ко мне полюбоваться на покупку и заметят некоторое отсутствие мебели.
Что ж, бывала я и не в таких переделках…