Освобождение Вены: роман-хроника
Шрифт:
Бой шел неподалеку: слышны были отдаленные взрывы. Несколько случайно залетевших снарядов взорвались совсем рядом.
Вернулся лейтенант скоро.
— Огневые позиции здесь, — приказал он расчетам. — Задача: не пропустить танки. Подход их возможен утром.
Съехав с дороги, артиллеристы быстро установили орудия и принялись оборудовать позиции. Работали молча, сбросив шинели. К рассвету все было готово. Тут лейтенанта Рогачева снова вызвал командир батареи.
Капитан был не один: в укрытии с ним находились два офицера. В одном из них
— Вы, товарищ капитан, огнем своей батареи прикройте дорогу. Чтобы ни один немецкий танк здесь не прошел. О правом фланге позаботятся мои гвардейцы! Там стоит полковая батарея, взвод «сорокапяток» и «пэтээровцы». Но главное — здесь.
Вблизи, где солдаты рыли землю, слышался лязг лопат, глухо падала земля. Упорно крутил ручку телефона связист, слышалось частое треньканье звонка.
Торопливо попрощавшись, полковник пообещал выдвинуть своих бронебойщиков вперед. И скрылся вместе с майором.
— Докладывайте, Рогачев, что сделано.
— Позицию оборудовали, товарищ капитан.
— Вижу…
Отсюда орудия и в самом деле были хорошо видны.
— Ориентиры наметили? Задачу расчетам поставили? Боеприпасы укрыли?
Тяжело дыша, подбежал командир второго взвода лейтенант Гладилин.
— Слушайте приказ, — начал капитан. Он стал поспешно объяснять, что надлежало взводам оборонять и куда вести огонь…
— Товарищ капитан! — прервав офицера, прокричал вдруг наблюдатель. — Ориентир 3, прямо у домов немецкие танки!.. Три танка!.. И четвертый показался!
Рогачев посмотрел в сторону домов. Там из тумана выбегали люди, падали, снова вскакивали и бежали. Он увидел и серые камуфлированные танки.
— «Пантеры», — глядя в бинокль, определил командир батареи. — Задача ясна? По местам!
Неширокий канал оказался для танков препятствием. Крутые стенки и глубина делали его труднопроходимым. Можно было канал преодолеть в немногих местах, где имелись съезды, но их нужно было найти, разведать. Тем временем немецкие пехотные цепи уже подходили к каналу.
Расчет старшего сержанта Иванченко застыл у орудия, наблюдая за их приближением.
Прильнул к прицелу Казанцев. Казалось, он слился с орудием. Руки солдата напряглись, на них вздулись жилы. Вращая механизм наводки, он старался удержать в перекрестье прицела ближний танк.
Беззвучно нашептывая что-то, выглядывал поверх бруствера Гайнуллин. Глаза у него округлились, сделались большими. Ни разу не испытав ранее боя, он с тревожным чувством ожидал его.
Застыл опытный, не раз бывавший в переделках Одинцов.
Сзади, за кручей, где находился наблюдательный пункт командира батареи, послышался свистящий рев. В небе вспыхнули многочисленные огни, поднялось и стало расти огромное темное облако.
«Катюши» ударили, — догадался Рогачев.
За каналом, по всей площади, где скопилась немецкая пехота и танки, разом вспыхнули всплески огня, беззвучно
Залп «катюш» пришелся прямо по цели. Все живое было сметено. Земля дымилась. Огонь жадно лизал танки, и от них к небу поднимались черные столбы дыма. Из танков выскакивали люди и бежали к селению. По ним откуда-то справа стреляла невидимая пехота. Оставшиеся машины поспешно отходили.
— Бей, Казанцев! Бей! — исступленно кричал Гайнуллин.
Он метался от сложенных в штабель ящиков к орудию, поднося снаряды. Ловким заученным движением вгонял в казенник снаряды Одинцов. Он и на этот раз по привычке молчал. Однако лицо его не могло скрыть выражения азартной восторженности, какая бывает у человека, добившегося победы.
— А здорово дали мы фрицу! — Скуластое лицо Ахмета Гайнуллина расплылось в улыбке.
— Сдается мне, что это только начало, — вступил в разговор сержант, — главное впереди.
Он хозяйственно огляделся вокруг. На позиции в беспорядке лежали медные гильзы, лопаты, шинели, вещевые мешки.
— Гайнуллин! — строго сказал сержант. — Убрать гильзы. Сложить шинели и вещмешки. И за лопату!
— Есть, товарищ сержант!
Солдат бросился выполнять распоряжение командира.
— Казанцев, Одинцов, рыть щель!
Сержант по своему опыту знал, что сейчас последует налет немецких самолетов или огонь артиллерии, а может, сразу и то и другое. После этого гитлеровцы снова пойдут в атаку. Знал, что на этот раз танки у канала не задержатся, потому что саперы сумеют подорвать крутые берега и сделать для них съезды. Он был уверен в этом, как и в том, что происшедшее было лишь началом, а самое страшное впереди. Сейчас, копая скупыми размеренными движениями, он почему-то вспомнил тихую деревушку на далеком Алтае со странным названием Лепестки…
Лейтенант Рогачев только собрался пойти на огневую позицию второго орудия, как увидел бегущего к нему сержанта. Остановившись, тот отдал честь и начал докладывать: в расчете все в порядке, подбили один танк, никого не ранило, настроение нормальное, но не мешало бы поесть, потому что со вчерашнего вечера в рот ничего не брали.
— А у канала фрицы залегли, палят почем зря. Дважды по мне били, покамест до вас добрался. Кажись, зацепило даже.
Он оглядел себя, высматривая, где могла зацепить пуля.
— Ага, вот! В сумку ударил, гад!
На полевой сумке виднелся рваный след.
— Ну раз уцелел, считай, что повезло, — спокойно заметил Рогачев…
Потом налетели самолеты. Их было несколько эскадрилий. Выстроившись один за другим, они кружили над батареей, над позициями стрелкового полка и бомбили, бомбили. Судорожно вздрагивала земля.
Солдаты, тесно прижавшись друг к другу, лежали на дне узкой щели. Сверху, с бруствера сыпались на них комья земли. Бормотал что-то по-своему Гайнуллин, беззвучно вздрагивал всем телом при каждом разрыве Одинцов.