Освобождение
Шрифт:
– Марти!..
– Я скоро стану отцом.
Адам заморгал. Лошадь и козел тоже: настолько неуместно и нелепо прозвучала фраза.
– Ты переходишь в католичество?
Марти сперва вытаращил глаза, а потом до него дошло:
– Да нет, я про другое!
Адам подошел поближе к открытому окну пикапа.
– То есть?..
– Да.
– Ну, ни хрена себе!
Марти закрыл глаза:
– Я бы попросил тебя не выражаться.
– Катя залетела?
Марти встречался с Катей – красивой девчонкой родом из Белоруссии и самую малость антисемиткой –
Брат проглотил ком в горле.
– Нет, не Катя…
– Не… – Адам оперся на дверь машины. – Ох, Марти! Что ты натворил?!
Марти достал из кармана телефон, смахнул пару раз экран и показал брату фотографию: очень красивая (разумеется) чернокожая девушка, примерно одного возраста с Марти, держала в руке голубой пластиковый стаканчик, из каких пьют спиртное на вечеринках (а не на «встречах»). На ней был свитшот с эмблемой того же христианского института, то есть они с Марти учились вместе, но он почему-то никогда о ней не рассказывал.
– Ее зовут Фелис, – с улыбкой сказал он. – Это значит «счастливая».
– А, ну ладно, тогда все о’кей, – невозмутимо ответил Адам. – По гороскопу она кто, говоришь?
Светлые брови Марти завели беседу сами с собой.
– Лев, кажется? А тебе вообще-то заче…
– Марти! Как ты умудрился сделать ей ребенка?! Ты про контрацепцию когда-нибудь слышал? А она?
– Это у нас не приветствуется, – хмуро ответил брат.
– То есть беременность приветствуется?
– Нам не положено вступать в такие связи…
– Погоди минутку. – Сердце Адама качало кровь все медленнее и медленнее, мышцы уже начали наполняться молочной кислотой – восстанавливаться после пробежки. Если в ближайшее время он не побежит, то скоро окончательно остынет и превратится в голема. – Почему ты рассказываешь об этом мне? Выследил меня на пробежке… – Он прищурился. – Ты еще не рассказал маме с папой!
Марти хотя бы хватило порядочности сделать пристыженное лицо:
– Я не мог больше это скрывать! Хотел поделиться с кем-нибудь…
Адам выдохнул:
– И она, конечно, решила оставить ребенка.
– Конечно! Об аборте и речи быть не…
– Для нее? Или для тебя?
– Для нас обоих!
– Иногда это самый разумный вариант, бро.
Марти разочарованно покачал головой:
– Папа был прав. Ты сбился с пути.
– Ага, так говорят все, кто даже не пытается отправиться в путь. Зато… – Адам жестом пресек извинения брата, которые явно просились наружу, – …я могу утешиться мыслью, что хотя бы насчет тебя папа ошибся.
Они помолчали с минуту – дорога по-прежнему была пуста, лишь работавший вхолостую двигатель пикапа нарушал тишину росистого утра. Лошадь и козел по-прежнему жевали траву, всем своим видом выражая невинное любопытство. Адам провел рукой по потным волосам.
– Вы поженитесь?
Марти кивнул:
– Она только вчера узнала. И сразу мне позвонила. А я сразу сделал ей предложение.
– По телефону?
– Да. Она уже разговаривает со своими родителями, они живут в Денвере. А я поговорю с мамой и папой в выходные. Если нас не убьют, мы поженимся в начале учебного года. Университет даже предоставляет женатым парам специальные комнаты в общаге.
– Где? В 1952-м?
Марти тихо рассмеялся. Он всегда смеялся тихо.
– Ладно, а от меня ты чего ждешь? Поздравлений? – спросил Адам. – Ну, о’кей, поздравляю. Учитывая, что я знаю о существовании твоей избранницы примерно тридцать секунд и видел одно ее фото, я за вас очень рад.
– Я люблю ее. По-настоящему. И она тоже меня любит.
– А с Катей что?
– Катя была… ну, злобная.
– Не говори.
Марти снова сделал пристыженное лицо.
– Вообще-то я хотел все рассказать родителям сегодня вечером, пока ты на встрече. Ты же не?..
– Не?..
– Не собирался сообщить им какую-нибудь важную новость?
– Это какую?
– Ну, я просто подумал – если мы признаемся одновременно, то им придется орать на нас обоих. И тогда каждому меньше достанется…
– Какую еще важную новость? – Адам пристально смотрел Марти в глаза, бросая ему вызов: ну, мол, скажи это вслух – или слабо? Марти не сказал. – Даже если сегодня они очень на тебя разозлятся (а они разозлятся), то рано или поздно остынут. У них ведь будет внук. Надо просто переждать бурю – и счастливый конец у тебя в кармане. – Он не удержался и добавил: – Как всегда.
– Не всегда.
– Тебе они достаются почаще, чем мне.
Марти вновь покачал головой:
– Ты по-прежнему ребенок… И пока даже представить не можешь, что такое любовь. Но когда-нибудь ты это узнаешь. Надеюсь.
– Тебе двадцать два года, Марти. Что ты можешь знать о любви?..
– Бро…
– Пусть Фелис не первая девушка, с которой ты переспал. Она вторая, так?..
– Какое отношение это имеет…
– Ну, во-первых, моя сексуальная жизнь уже понасыщенней твоей будет.
– Не желаю об этом знать…
– А во-вторых, я знаю, что такое любовь, Марти.
– Нет, не знаешь. Подростковая любовь – незрелая, детская. Особенно такая… – Он умолк.
– Какая? – Адам практически залез в салон через окно. – Особенно какая?!
Марти, кажется, искренне смутился:
– Думаешь, они ничего не знают? Думаешь, они не лезут ко мне с расспросами про тебя?
– Ну, ко мне-то они с расспросами не лезут, поэтому я сделал вывод, что они просто решили об этом не думать.