Освобожденная
Шрифт:
Они свернули с тротуара, перешли на другую сторону улицы. Майкл пожалел, что ему не отдали оружие. Его могли опознать даже без униформы, а этот район имел дурную славу.
– Куда мы идем?
Реми взглянул на него.
– Знаешь старую исправительную школу рядом с Конгресс-Хайтс?
Конечно, он знал. Все знали, где находится Конгресс-Хайтс. Это был самый проблемный район в Вашингтоне – власти занялись им совсем недавно. Усиленный патруль и регулярные рейды несколько улучшили обстановку, но пока ситуация оставалась критической.
Все трое свернули на улицу Клэй, и впереди замаячило здание некогда престижной исправительной школы, о которой все давно уже позабыли. На воротах висела цепь, но Реми одним рывком сорвал замок. Майкл нахмурился. В желудке похолодело. Куда, черт возьми, он сунулся? Он мог не верить в ангелов и прочую муть, но в этих людях определенно было нечто, находящееся за гранью его понимания. Может, они являются результатом какого-нибудь секретного правительственного эксперимента, который пошел наперекосяк? Это казалось более правдоподобным, чем бред про нефилимов, однако все равно звучало страшно.
Лужайка перед школой годами не знала ухода, и трава поднялась по колено. Дорожки заросли кустарником и сорняками, которые цеплялись за штаны.
– Мы что, собираемся войти внутрь? – спросил Майкл.
Реми улыбнулся ему и тут же скрылся за углом здания. Майкл, сложив руки, повернулся к Люку.
– Что мы делаем?
– Реми ищет, где нам войти, чтобы не слишком светиться.
– Зачем вообще туда входить?
– Знаешь, а ты задаешь слишком много глупых вопросов? – ухмыльнулся Люк.
Майкла охватила ярость. Больше всего ему хотелось стереть надменную ухмылку с лица Люка. И хотя этот наглец был гораздо крупнее, Майклу казалось, что он сможет с ним справиться. Или хотя бы хорошенько ему наваляет, если они подерутся.
Люк жестом велел ему обогнуть полуразрушенное кирпичное здание и пробормотал себе под нос:
– Давай же, Реми, у нас мало времени.
Мало времени для чего? Господи, разве он хочет это знать?
Одна из досок, которыми были заколочены окна на первом этаже, вдруг разлетелась в щепки, здорово его напугав. Реми высунул голову наружу, напоминая невменяемого Джека Николсона.
– Давайте, входите.
Майкл замер. Каждая клетка его тела молила не идти туда. И не только потому, что полы там наверняка прогнили настолько, что ступать по ним опасно. Он просто не хотел быть там, куда они направлялись.
Люк отошел, пропуская его вперед, и вытянул руку.
– Лезь.
Майкл стиснул зубы. Иного варианта выпутаться из этой ситуации он не видел и, бросив через плечо злой взгляд, как мог осторожно вскарабкался в окно.
Внутри было темно, хоть глаз выколи. Следом в окно запрыгнул Люк и приземлился с ним рядом. Как этот громила мог быть таким тихим?
– Они уже близко. – Реми направился к двери. – За мной!
Майкл старался не отставать от него, пробираясь через груды сломанных столов и опрокинутых стульев. Освещенные лунным светом стены и пол были сплошь исписаны граффити.
В полной тишине они вышли из классной комнаты и оказались в коридоре. Майкл осторожно ступал следом за Реми, который уверенно шел впереди. Местами пол совсем прогнил, но его спутники каким-то чудом ни разу не угодили ни в одну дыру, хотя даже не смотрели под ноги. Может, они ниндзя? Парень едва не расхохотался, но решил, что вряд ли его спутники это оценят.
Все вместе поднялись наверх и, устав от гнетущей тишины, Майкл поинтересовался, что они собираются делать дальше. Люк в ответ лишь ухмыльнулся, но Реми оказался чуть более разговорчивым.
– Тебе нужно кое-что увидеть. Это поможет взглянуть на вещи шире.
Майкл замешкался наверху лестницы.
– Ну это вряд ли.
Люк хмыкнул, но ничего не сказал. Они прошли до конца коридора к подернутой ржавчиной двойной двери, некогда окрашенной красной краской, но теперь уже выцветшей. И Реми рывком распахнул дверь. Майкл почти ожидал, что оттуда что-нибудь выскочит, и испытал легкое разочарование, когда увидел, что пол здесь сломан, а под ними виднеется пустой гимнастический зал. Повернувшись к Реми, он спросил:
– Вы решили сыграть в игру, но меня предупредить забыли?
Реми запрокинул голову и расхохотался.
– Можно и так сказать.
Закатив глаза, Майкл оглядел спортзал. Скамейки здесь давно убрали, и осталась только одна баскетбольная стойка. Сетки не было, а щит висел под кривым углом. Вдруг он почувствовал, как оба парня замерли. Люк тронул его за плечо.
– Стой тихо.
Майклу захотелось сломать ему чертов палец, но внизу раздались шаги и… в животе что-то дрогнуло. Похожее чувство возникает, когда собираешься произвести арест, только сейчас оно было во сто крат сильнее. Охваченный тревогой и нервным возбуждением, он ощутил, как от живота вдоль позвоночника пробежала дрожь. Майкл перегнулся через перила, чтобы получше вглядеться в темноту, но Люк схватил его за руку, зашипев:
– Назад.
Полицейский отступил на шаг и теперь мог видеть площадку, скрытую в тени, медленно наползающей на стены и потолок. Двери внизу отворились, и кто-то вошел в спортзал. Пройдя до середины площадки, остановился в лучах лунного света, льющегося через разбитое окно. Это оказался юноша, на вид не старше двадцати пяти. Черные волосы стояли торчком, необычайно светлые глаза были густо подведены черным. Майкл разглядел какой-то рисунок на его толстовке, но совсем застиранный.
– Кто это? – прошептал он, чувствуя, как вспотели ладони.
Люк строго посмотрел на него и ответил приглушенным голосом:
– Когда-то был нефилимом, но теперь он уже не белый и пушистый. Это – приспешник.
Юноша поднял голову, понюхав воздух. Затем достал из кармана черных штанов-карго огромный нож – таким, подумал Майкл, только оленя разделывать.
– Что он делает?
– Ищет Лили, – тихо прошептал Люк. – Он чувствует нас, но думает, что это она.
Вдруг прямо напротив них появилась маленькая злючка. Усевшись на перила балкона и подперев бока руками, она наклонила голову.