От Ариев к Русичам
Шрифт:
Обнаруживает смутное представление о сражении и профессор А.И.Журавлёв. Дело в том, что Мамай разделил своё войско на три эшелона. Так как у него было около 15 тысяч пехоты, то в первый эшелон была выделена вся пехота и около 5-и тысяч конницы, многие мелкие орды. Задача первого эшелона была проста — завязать сражение и обнаружить слабые места в боевом порядке московского войска. Пехота и малые орды были не тюркского происхождения (около 5 тысяч генуэзцев и венецианцев, около 5 тысяч евреев, около 5 тысяч армян и около 5 тысяч других кавказцев). Их по ордынским законам беречь не следовало. Их бросил Мамай в сражение первыми. Первой пошла пехота еще и потому, что её нельзя посылать за конницей, так как она не смогла бы пробиться до противника через конную массу. За конницей
Поэтому сражение качалось выдвижением первого эшелона войск Мамая к боевым порядкам московского войска, отходом передового полка к главным силам и образовннем большого полка, а также поединками отборных воинов, а не налётом 30–40 тысяч конницы Мамая на Ольгердовичей через овраги, как об этом пишет А.Журавлёв. Мамай, хотя и отступил от ордынских законов, но не на столько, чтобы проявить такую вопиющую некомпетентность. Это ставит его выше многих современных «полководцев». Поединок Пересвета с Челубеем закончился тем, что первым с коня упал Челубей, а за ним Пересвет. Перссвет не мог упасть на Челубея, так как поединок совершался на боевых конях. Символичность гибели этих богатырей состояла не столько в том, что московская рать одолела тюрок на поле Куликовом, сколько в том, что первым потерпел поражение Мамай, а вторым Дмитрий от Тохтамыша в 1382 году.
Здесь нужно несколько слов сказать о Пересвете и Ослябе, которых официальные источники считают христианскими монахами, а также Сергии Радонежском, коего официальные источники также причисляют к христианским иерархам. Алексий I умер в 1378 году. Место официального владыки христианской церкви в это время было свободно. Соискатели этого места находились в Византии. К тому же мнение остальных христианских иерархов Дмитрию было известно. Однако благословение в то время много значило для воинов. Так что Дмитрию ничего не оставалось, как просить его у Сергия Радонежского — иерарха ведической веры. Была ещё одна веская причина, по которой Дмитрий обратился к Сергию Радонежскому. Издавна при святилищах ведической веры, подобных храму Свентовита на острове Руян, воспитывались храмовые воины. Такие воины были и у Сергия Радонежского. Причём, немало — целая сотня. И называлась она «Чёрная сотня». Каждый такой храмовый воин стоил 5, а то и 10 обычных дружинников. Вот этих воинов и хотел заполучить Дмитрий у Сергия Радонежского. Наряду с благословением, эта «Чёрная сотня» был хорошим подкреплением войску, особенно в поддержании боевого духа.
Если мы это учтём, станет понятно, почему Пересвет и Ослябя взяли в руки оружие, в то время как христианским попам и монахам брать в руки оружие строго запрещено. Обращают на себя внимание и имена Пересвет и Ослябя, на которые не обратил внимания Н. Г. Богданов. Это нехристианские имена, а славянские и дохристианские, которые прямо говорят о своих владельцах, как людях совершенно не связанных с христианской церковью.
Нужно иметь также в виду, что Пересвет и Ослябя были даны Дмитрию для личной охраны. И когда понадобилось выехать на поединок со знаменитым Челубеем, воином не менее умелым, Переспет попросил Дмитрия доверить ему сразиться со столь грозным соперником. Так Ослябя остался один охранять князя Дмитрия и до конца исполнил свой долг. Возникает вопрос, так кого же должен был похоронить Дмитрий Донской в Московском Симоновском монастыре? Ответ очевиден — Пересвета и Ослябю.
Благословение Сергий Радонежский давал Дмитрию наедине. Никаких христианских попов рядом не было. Поэтому позднее христианские попы по этому поводу писали кто во что горазд, сохраняя лишь саму суть, что благословение было дано.
Отсюда изыскания русского исследователя из Калужской области Николая Георгиевича Богданова относительно Сергия Радонежского, Перссвета, Осляби, Федора и Дионисия являются типичными измышлениями новейшего времени. Таким образом, последующая
Однако вернёмся к сражению, которое развивалось по следующему сценарию. После гибели Перссвета и Челубея первый эшелон Мамая бросился в атаку, завязалась сеча. Но сил первого эшелона не хватило для того, чтобы нащупать слабые места. Собственно, это и понятно даже по количеству сил противников (20 тысяч войск Мамая против 35 тысяч войск Дмитрия). Здесь сразу же сказалась ошибка Мамая в распределении сил по эшелонам. Благодаря этому Ольгердовичи даже начали теснить противника перед собой. Мамай вынужден был двинуть второй эшелон. Сеча ужесточилась. Погибла большая часть пехоты Мамая, но и московское войско несло большие потери. Кроме того, обнаружилась слабость полка левой руки. Он начал подаваться назад. Заметив это, Мамай заспешил и бросил в сражение третий эшелон, который смял полк левой руки московского войска.
Резервный полк Дмитрия бросился в сечу. Но 5 тысяч отборных воинов оказалось недостаточно, чтобы остановить конников Мамая, которые продолжали теснить первый эшелон поиск Дмитрия к центру и выходить в тыл большому полку. Как только третий эшелон Мамая увяз в бою с остатками полка левой руки, резервным полком и частью большого полка и подставил свои тылы под удар, воевода-ведун Боброк двинул засадный полк и сражение. Он-то и ударил с тыла по войскам Мамая и смял их правое крыло. Тюрки побежали. Небольшой резерв Мамая, около 5 тысяч человек, уже ничего сделать не мог.
Московское войско преследовало тюрок несколько вёрст, естественно, многих перебили, но не так много, как считает А. И. Журавлёв.
О потерях войска Д.Донского убитыми я уже приводил расчёт, они составляли около 18 тысяч человек. Но если учесть тяжелораненых, то в строю осталось около 30 тысяч человек. Потери Мамая были, конечно же, значительно больше. Во-первых, пехота Мамая погибла полностью. А это не менее 15 тысяч человек. Собственно, от первого эшелона в 20 тысяч человек мало что осталось. Второй эшелон тоже понёс значительные потери, не менее половины. Это даёт около 15 тысяч человек. Не менее трети потерял и третий эшелон, а это составляет около 10 тысяч человек. Таким образом, общие потери Мамая составили около 45 тысяч человек, так как тяжелораненые были добиты в период преследования. У Мамая осталось около 30–35 тысяч деморализованных воинов. Таким образом, потери Мамая убитыми были в 2–2,5 раза болыпе, чем у Дмитрия, Так что нельзя согласиться с Р.Н.Везертиновым, который считает, что потери Мамая были небольшими.
Здесь нельзя пройти мимо А.Фоменко и Г.Носовского, выдвинувших оригинальную версию, что битва состоялась не на поле Куликовом, а на поле Куличковом, в окрестностях тогдашней Москвы. Этот вывод они делают на том основании, что на моле Куликовом не найдено свидетельств этой битвы, а на поле Куличковом таких свидетельств много. Фоменко и Носовскому следовало бы знать, что во времена Д.Донского павших на поле брани воинов, как и во времена Светослава, сжигали. Оружие тогда ценилось очень дорого и его собирали для будущих сражений. Хоронили по христианскому обряду только христианизированных князей и их приближённых. Войско Д.Донского потому и задержалось на поле Куликовом на целую неделю, что нужно было совершить обряд сжигания и собрать вооружение. Что касается поля Куличкова, то там тоже были сражения с тюрками, но позднее в 1571 и 1591 годах, когда они непосредственно подступали к Москве.
Начало замятни в западном ордынском войске позволило Европе значительно продвинуться на восток. Поляки не замедлили воспользоваться ситуацией и присоединили к себе Галицкое и Киевское княжества. Литва тоже не дремала. Ею были захвачены Полоцкое, Смоленское и Северское княжества. Таким образом, Киевско-Полонецкая Русь ко времени сражения на поле Куликовом и непосредственно после него оказалась разделённой почти пополам. Западные княжества отошли к Польше и Литве. Восточные остались в составе Рассении.