От Ариев к Русичам
Шрифт:
Распад СССР обнаружил несостоятельность многих, ранее считавшихся незыблемыми, коммунистических догм, в частности, исключительно важной для понимания исторического процесса догмы о «братстве народов». Надуманность этой догмы, её искусственность, можно сказать антиисторичность, обнаружилась сразу же, как только 15 союзных республик заявили о своей полной «независимости», да и многие автономии тоже захотели стать таковыми. Резко возросли антирусские настроения, которые привели к двум войнам в Чечне. И это несмотря на то, что, в основном, за счёт Русского Народа поднялись эти инонациональные образования до уровня самостоятельных государств.
Такой поворот событий не мог не внести изменений
— во-первых, обнаружен феномен «белых пятен», когда мы с удивлением узнаём, что большинство наших сведений по истории страны и Русского Народа являются ложными и не соответствуют тому, что было;
— во-вторых, идеализация советского периода сменилась прямо противоположной тенденцией идеализации досоветского периода развития России;
— в-третьих, обнаружилось отсутствие истинно научной методологии изучения истории.
Отсюда вполне понятно, что граждане Российской Федерации, избавленные от господства марксистско-ленинской идеологии и методологии, вынуждены искать новую методологию, которая позволяла бы более правдиво отобразить исторический процесс. Не случайно, что некоторые обращаются к трудам А. Печволодова, другие осмысливают этнокультурный метод Л. Гумилёва, третьи пытаются рассматривать отечественную историю с рационалистических позиций. Всё это затрудняет строго научную интерпретацию истории Русского Народа и России, но не снимает ответственность с историка за результат исследований. Такой разброд не случаен, ибо как показал предшествующий период, история всегда была полем идеологической борьбы, а поэтому искажения и подмена фактов, одним словом фальсификация истинной истории, является делом вполне обычным. Отсюда ясно, что история для нас существует:
— во-первых, как событие, состоявшееся в прошлом, и происходящее в настоящем;
— во-вторых, как их отражение (интерпретация) в исторической науке и литературе.
История как событие, естественно, носит истинный характер. В то время как сё отображение (интерпретация) в науке и литературе в огромной степени зависит от интерпретатора и той школы, к которой он принадлежит. Поэтому, хотя сейчас история считается наукой, однако многие её интерпретации, строго говоря, не являются научными. Это относится и к самому понятию история. Мировая историческая литература начала XXI века знает самые разные определения предмета истории, вплоть до диаметрально противоположных (насчитывается около 30 дефиниций предмета истории, как науки).
Это вполне понятно, потому что долгое время история рассматривалась не как наука, а относилась к литературе и искусству. Не случайно в греческой мифологии покровительницей истории считалась одна из муз, изображавшаяся в виде молодой женщины с одухотворённым лицом и со свитком папируса или пергамента в руке. Имя музы истории — Клио — произошло от греческого слова «прославляю». Действительно первые хроники, биографии, и основном, посвящались прославлению правителей. Разумеется, история неслучайно относилась долгое время к литературе и искусству. Дело в том, что исторические события также излагались в песнях и былинах, которые слагали певцы (баяны), причём, задолго до греческой цивилизации. В славяно-арийском мире, кроме того, составлялись
В настоящее время термин «ИСТОРИЯ» используется, как правило, в трёх смыслах:
— во-первых, для обозначения процесса развития человеческого общества в целом, его этно-цивилизационных образований, а также региональных (в широком и узком понимании итого слова) изменений и деятельности людей во времени;
— во-вторых, когда речь идёт о науке, которая изучает этот процесс;
— в-третьих, когда речь идёт о литературе, которая этот процесс отображает.
Казалось бы, историческая наука имеет дело с такими категориями, как «историческое время» и «историческое событие» — факты, которые должны исключать возможность фальсификации истинной истории. По это только на первый взгляд. В действительности же сами по себе «голые факты» и «историческое время» как «фрагменты действительности» часто ничего не говорят читателю. Только интерпретатор-историк даёт факту известный смысл, который зависит от его общенаучных и идейно-теоретических взглядов. Поэтому в разных системах взглядов один и тот же исторический факт получает разное толкование, разное значение.
И от того, каково толкование (интерпретация) исторического события и исторического времени, прямо зависит насколько оно близко или далеко от состоявшегося (истинного) исторического события. Отсюда понятно, что от качества интерпретации истории зависит уровень исторической науки в целом. Историческая истина абсолютна, а интерпретация истории относительна. Поэтому интерпретация истории может при добросовестном и объективном подходе историка к исследованию очень близко подойти к освещению истинного исторического события — факта, исторической личности и истории в целом, не достигая её полностью.
Предела полноты и достоверности в интерпретации истинного исторического события достигнуть невозможно. Но действовать в этом направлении должны и обязаны вес историки. Это их первейшая и важнейшая задача. Поэтому движение исторической науки должно идти от неполной относительной истины к более полной, приближающейся к абсолютной истине. Эта работа кропотливая, требующая огромного труда и времени. Но это работа не бесполезная, она необходима человечеству, гак как помогает ему вскрыть законы собственного развития и вступить в период сознательного планирования человеческой деятельности.
Если интерпретация истории помогает этому процессу, тогда она выполняет стоящую перед исторической наукой важнейшую задачу. Если она не помогает этому процессу или препятствует ему, тогда такая интерпретация не только не способствует развитию исторической науки, но и наносит непоправимый вред всему человечеству. Официальная (академическая) историческая наука сейчас не способна выполнять стоящую перед исторической наукой важнейшую задачу. Дело в том, что она опустилась до описания исторических событий и культур, что и привело её к искажению прошедших исторических событии с объективистских позиции.
Описательно-культурологическая интерпретация истории просто не может обойтись без искажения исторических событий, потому что она признаёт только факт свершения того или иного события, но не значение этих событий в сравнении друг с другом. Отсюда вытекают ошибки в оценке событий. Часто менее заслуженное событие или личность получают в интерпретации больший авторитет, чем тот, который действительно сыграл значительно большую роль. Для примера. В европейской истории Наполеон непререкаемый авторитет, хотя, в действительности, он на порядок ниже многих полководцев Азии. В отличие от историков, Наполеон сам это хорошо понимал и страдал от этого. Он рвался в Азию, пытаясь повторить совершённое своими историческими «конкурентами». Но ему не под силу оказалось такое осуществить,