От Белого моря до Черного
Шрифт:
В заповеднике живут лиса, барсук, куница, белка, заяц и другие звери, издавна во множестве водившиеся на Руси. Все они находятся под защитой, и только волк, этот особо вредный хищник, подлежит беспощадному истреблению. Благородный олень давно уже исчез в дикой природе равнинной России, но здесь он прижился и чувствует себя как дома. Суровыми зимами многие работники заповедника держали маленьких оленят у себя на квартире. Теперь оленье стадо достигает численности около тысячи голов. С 1952 года ведется расселение оленей по лесам страны.
В тридцатых годах в заповедник завезли енотовидную собаку. Этот зверь благодаря своей теплой
Но основная специализация заповедника — это охрана и разведение речных бобров, изучение их биологии и разработка научных методов ведения бобрового хозяйства.
Некогда весьма распространенный в России речной бобер в XIX веке был почти полностью истреблен. А между тем это очень ценное животное: у него красивый и прочный мех, пух бобра служит для выделки высококачественного фетра, а бобровая струя — незаменимое сырье для изготовления стойких духов.
Вблизи мужского монастыря на речке Усманке издавна существовала одна из немногих уцелевших колоний бобров. Они преграждали речку плотинами, строили здесь свои хатки. Монахи ловили и ели их в пост, втирая очки господу богу: они утверждали, что бобер есть рыба в силу своего плоского чешуйчатого хвоста.
В 1922 году Совнарком РСФСР издал декрет о повсеместном и полном запрещении охоты на бобров, а в 1927 году был создан заповедник. За несколько лет численность бобров увеличилась в десяток раз и достигла нескольких сотен.
В Воронежском заповеднике впервые в истории звероводства осуществлено разведение бобров в неволе. Его научно-экспериментальная бобровая ферма привлекает к себе внимание специалистов многих стран.
У большого пруда устроены бетонированные хатки, в принципе сходные с теми, которые строят себе сами бобры, то есть сообщающиеся с водой через подземные ходы. Крышка над этими хатками поднимается и в них можно заглянуть, чтобы понаблюдать за жизнью бобриной семьи. Если сделать это без достаточной осторожности, бобры сейчас же скроются в воде, но тут же покажутся в примыкающем к хатке небольшом бассейне, огороженном проволочной сеткой.
Это очень симпатичные и довольно крупные зверьки (величиной с порядочную таксу) каштаново-бурого цвета. Спина у них выгнутая, шея короткая, мордочка тупая, забавно приплюснутая, с белыми усами, а хвост горизонтально плоский, напоминает большой нож для разрезания бумаги. Неуклюжие, неповоротливые на суше, в воде они сущие акробаты: ныряют и кувыркаются, как видно, получая от этого большое удовольствие.
Образ жизни у бобров удивительно похож на людской. Они живут парными семьями, каждая в своей «квартире», и растят по 3—5 детенышей. Когда дети вырастают, они отделяются от родителей. Но самое большое сходство заключено в любви бобров к труду. Они неутомимо что-нибудь строят: воздвигают плотины, совершенствуют свои убежища…
В сущности нелепо, что в наших аллегориях для олицетворения благородства все еще служат хищники — лев и орел. Если бы я умел сочинять детские сказки, то населил бы их бобрами.
Уже много лет ведется переселение воронежских бобров на новые места по всему Советскому Союзу и в некоторые дружественные страны, например в Польшу и ГДР.
Заповедник ведет научные наблюдения и экспериментальную работу по многим отраслям естественных наук, разрабатывает методы борьбы с вредителями лесов. В его дубравах ежегодно заготавливают сотни тонн желудей для посадки дуба в степных районах. Тысячи тонн семян древесных пород и миллионы сеянцев дал заповедник для полезащитного лесоразведения.
На обратном пути мы внимательно присматриваемся к лесу по сторонам дороги: нам сказали, что неподалеку от мостика через Усманку расположена одна из колоний бобров, живущих на свободе. Едем медленно, всматриваемся — ничего не замечаем. Однако вот что-то похожее на пруд — дай-ка вылезем, разглядим…
Мелкий лесной ручеек остановлен плотинкой из бревнышек и земли. Она невысока, не более метра, но длиной метров до десяти, правильной формы, почти прямая, чуть-чуть выгнута по течению. По плотине ходили люди, вот следы сапог на ее гребне.
Вокруг множество осиновых пеньков высотой около полуметра с конусообразным срезом в бороздках от бобриных резцов и шершавым пятнышком излома на самой верхушке Вот осинки с прогрызенным венчиком вокруг ствола — не успел бобер закончить работу до конца смены! А вот знаменитые бобровые скульптуры, шары на пеньках, похожие на голову с шеей. Это один бобер был пониже ростом, грыз-грыз недогрыз, плюнул и ушел, пришел другой, повыше, стал грызть, где ему удобнее, и свалил дерево, вот и получилась голова…
Самих бобров мы видеть сейчас не могли: они работают по ночам. Если бы дождаться сумерек, то можно бы, пожалуй, их подкараулить. Но нам надо было до вечера вернуться в Воронеж, чтобы хорошо выспаться перед тем, как продолжить путь на юг.
Речная пойма у поселка Солотча.
Эта аллея ведет к Центральной генетической лаборатории имени Мичурина.
Г. Ф. Черненко много лет работал вместе с И. В. Мичуриным.
Вплотную к ограде Липецкого металлургического комбината подступает сосновый бор.
Здесь добывают известняк для липецкой металлургии.
Центр Липецка после дождя.
Старая улица в Воронеже.