От чужих берегов
Шрифт:
– Там нигде не застрянем?
– Ты видишь, как здесь строят: всегда есть запасной путь.
Это хорошо, когда он есть. Если бы идиоты, сидящие на перевернутых фурах, хотели бы нас уничтожить или просто догадались бы подпустить поближе – нам хана, никто бы не ушел. Куда денешься с моста, пусть и широкого? Тысячу раз успели бы расстрелять. Скорее всего, нас просто отпугнули. А вот что они делают на мосту? Их баррикада непохожа на капитальную, такое можно было только сымпровизировать.
Домики справа и слева, затем впереди показались высокие трубы и еще
– Сэм, что это впереди, я имею в виду завод? – спросил я.
– Нефтеперерабатывающий, естественно, здесь другого не бывает. Я бы не стал туда близко соваться – смотри, какие все нервные.
Именно это я и сам собирался ему сказать. Если здесь кто-то имеет привычку стрелять в первых встречных, значит, он вполне способен был распространить эту традицию на окружающих. Или от окружающих ее позаимствовать, тем более что людям на этих заводах есть что защищать – свое будущее процветание.
Дождь вдруг как-то неожиданно стал интенсивней, мгновенно превратившись из редкого в настоящий ливень, тяжелые капли выбивали барабанную дробь из железной туши нашего фургона, щетки стеклоочистителей метались по стеклу с максимальной скоростью. Я включил кондиционер, чтобы не давать запотевать стеклам.
Кот занервничал, покинул свой пост и забрался куда-то за мотоцикл. Я лишь сказал ему:
– Если нам придется быстро бежать из машины, шевели задницей сам, мне оттуда тебя не достать.
Тигр ничего не ответил, да я и не ожидал от него, если честно.
Мертвяков от дождя не убывало – более того, они становились все активней. Двоих или троих грузовичок Сэма сбил на поворотах, там, где приходилось сбрасывать скорость и они успевали подскочить ближе. Тела отлетали в стороны от удара тяжелого пикапа, а в рации слышалась ругань водителя.
Светофоры на перекрестке, висевшие на перекинутом через улицу тросе, плясали как бешеные под напором ветра. Деревья гнулись, теряя промокшие листья, уносимые ветром. Машина раскачивалась и рыскала по дороге, равно как и пикап Сэма, все время норовивший убежать с полосы. А сам Сэм вскоре крикнул:
– Мост!
У меня желудок сжался от плохих предчувствий, но ничего не произошло – мост, совсем не такой длинный, как тот, от которого нас недавно отогнали, был пустым, лишь на самой его середине стояли две столкнувшиеся машины, не мешая, однако, проезду. Когда мы проскочили мимо, я увидел в салоне одной из них, бордового старого «линкольна», шевелящегося зомби, так и сидевшего за рулем. За опорами моста показалась покрытая мелкой быстрой волной поверхность реки, в которую заходили суда, я даже увидел эти самые суда у причалов, а затем мне пришлось сосредоточиться на управлении – ветер на мосту был как в аэродинамической трубе, машина едва держалась на дороге, причем накренилась направо с такой силой, что вызывала опасения, как бы нам на два колеса не встать. При этом он завывал как банши в решетках, защищавших стекла.
После моста напор ветра немного ослаб – прикрыли постройки,– с обеих сторон замельтешили бесчисленные заборы и стены припортовой промзоны. Мертвяков стало меньше. Район был в прошлом нежилой, так что забредало их сюда немного. Дождь шел стеной, причем почти горизонтальной, видимость упала метров до пятидесяти.
Дальше я окончательно потерялся, доверившись Сэму. Тот вел уверенно, нигде не останавливаясь и явно не сомневаясь в выбранном пути. Одна широкая улица сменяла другую, из-под колес поднимались фонтаны воды, сплошными потоками струившейся по дорогам, скорость все же пришлось скинуть, машины начали подплывать, теряя контакт с асфальтом.
– Еще немного, мы уже близко,– подбодрил нас Сэм.
– Хорошо бы,– пробормотала вконец изведшаяся Дрика, бледная и сосредоточенная.
– Это точно,– поддержал я ее.
Вскоре машины выскочили на порядком разбитое, но широкое шоссе, в котором встречные полосы были разделены серьезным бетонным барьером, а еще один барьер не дал бы съехать на обочину. Мы оказались как будто в русле реки, что опять же заставляло нервничать, потому что маневр – это единственное, что у нас оставалось на случай возникновения неожиданных проблем. А здесь возможностей для него не предвиделось.
Кстати, эти кретины на мосту, которые счастливы пострелять в кого попало, так там и торчат, на диком ветру и под ливнем? Что им здесь понадобилось в такое неправильное время? Ладно, проскочили их – и очень хорошо, у нас теперь других проблем навалом.
Воды на дороге становилось все больше и больше, машины поднимали огромные фонтаны, и я с ужасом представлял себе, как мы останавливаемся с залитыми двигателями и дальше бежим пешком, подгоняемые ураганом и вихрями летящего мусора, которого становилось все больше и больше вокруг. Пока нас спасала высота подвески машин, но если вода будет скапливаться с такой скоростью, не в силах вырваться из бетонных берегов, всякое может случиться.
Контейнеры. Огромные штабеля контейнеров надвигались на нас из-за пелены дождя. Штабель за штабелем, ряд за рядом, показались железнодорожные пути, заставленные груженными все теми же контейнерами платформами, собранными в составы, затем вновь штабеля и штабеля. Белые, красные, синие, желтые, похожие на кубики какого-то невероятного великана. Как в этом всем разбирались?
Справа мелькнули какие-то склады, большой офис из сборных панелей, опять склады, слева потянулся решетчатый забор, почти пустая автомобильная стоянка, покрытая водой по щиколотку, выстроенные в ряд грузовики-восемнадцатиколесники, затем Сэм резко свернул направо.
– Пропускной пункт,– объявил он по радио.
Пропускной пункт на территорию контейнерного терминала Ла-Порт больше напоминал въезд на платную автостраду – такие же узкие обтекаемые будки контролеров, такие же автоматические шлагбаумы, и все это под широкой двускатной крышей, которая должна была защищать от дождя. Сейчас ей это удавалось плохо – дождь летел горизонтально, и под крышей КПП ветер завывал как в аэродинамической трубе. Когда мы остановились, я почувствовал, насколько сильно он может раскачивать машину.