От Давоса до Куршавеля. Где решаются судьбы мира?
Шрифт:
«Это грустно в каком-то смысле. Потому что у автора должна быть возможность открыто подписывать свои книги и пригласить своих друзей на это событие», — сказал Блэр в телевизионном интервью. Но человек с такой репутацией вряд ли мог рассчитывать на иной прием. Такова цена лжи, к которой столь часто вдохновенно прибегал Блэр и которую не могут простить ему его сограждане. И даже такой, казалось бы, благородный шаг, на который Блэр пошел, отдав 5 млн фунтов доходов от книги Британскому Королевскому легиону (то есть британским солдатам), пресса встретила в штыки. Тони Парсонс из лондонской газеты «Миррор» написал: «Пусть лучше Блэр ампутирует себе
В книге Харриса и фильме Полански Адама Ланга убивает отец одного солдата, погибшего в Ираке. В реальной жизни Тони Блэр встречается с Бараком Обамой, выпускает книги и покупает все новые дома. Но на его репутации до конца его жизни останется темное, несмываемое пятно. Казалось бы, в наше циничное время политикам прощается практически все. Выходит — не все. Адам Ланг заплатил за свое преступление жизнью, Блэр — своей репутацией. И сейчас уже даже не важно, был ли он или не был завербован зарубежной разведкой, когда еще только учился в Оксфорде.
«NO COUNTRY FOR OLD MAN»
«Бог умер!» — воскликнул в конце прошлого столетия Фридрих Ницше, не злорадствуя и не юродствуя по этому поводу, а лишь фиксируя новое состояние умов и нравов людских на стыке XIX и XX веков. Мир вернулся в язычество, в эпоху безраздельного господства нового идола: на место Бога пришли деньги. Этот универсальный эквивалент успеха стал абсолютной мечтой людей XXI века. Именно деньги и только они дают пропуск в иную жизнь — жизнь мечты. А потому в наше время от денег — за редчайшим исключением — не отказываются. Даже если они угрожают жизни.
Не отказался от таких — шальных и опасных — денег и бывший строитель, а затем охотник Ливелин Мосс. Идя по каменистой долине по следу подстреленной газели, он находит вместо газели полдесятка трупов, грузовик, набитый упаковками кокаина и чемоданчик с деньгами. Кокаин он оставляет, а кажущиеся анонимными деньги, естественно, берет. И наступает конец его прежней, спокойной, хотя и небогатой жизни.
«Старикам здесь не место» — так назвал свою книгу известный американский писатель Кормак Маккарти, а за ним и режиссеры братья Коэны, создатели фильма по его роману. «No Country for Old Men» — название сколь емкое, столь и точное: в мире охоты за большими деньгами и охоты за охотниками старикам действительно не место.
Дело в том, что деньги бесхозными не бывают. Они просто так не могут ждать вас в чемоданчике в пустыне. За ними обязательно придут. Кто — неважно. За ними придут, а вас обязательно убьют. За деньгами, найденными Ливелином Моссом, тоже приходят. И точно так же, как его вновь обретенное богатство взялось ниоткуда, за деньгами тоже приходят ниоткуда. По следу охотника неумолимо идет другой охотник — без имени, без ясной принадлежности к той или иной мафии, и даже без явной национальности. За Моссом идет даже не киллер, а анонимное, как сами деньги, воплощение Абсолютного киллера. Его невозможно сбить со следа и невозможно уничтожить.
Это глубокое заблуждение, что деньги можно утаить или что они могут вдруг оказаться бесхозными. На самом деле деньги всегда оставляют след. В деньгах всегда спрятан маячок! И по этому маячку можно проследить, в чьих они на данный момент находится руках. Во всех деньгах есть маячки — те или иные. О том, какие суммы хранятся в офшорных банках на островах в Карибском море, те, кому надо, знают: у них есть свои маячки. Нетрудно найти и незаконно вывезенные средства, даже если создается огромная и сложная система их укрытия за рубежом. Вопрос лишь в том, когда и кому понадобится вскрыть эти схемы. Но как только это понадобиться, не сомневайтесь: деньги найдут, а за вами придут.
Инфернальный убийца из фильма, движущийся с уверенностью невозмутимого автомата и убивающий людей, как убивают скотину, — это олицетворение тех сил, которые неумолимо идут по следам тех, кто нарушил правила одной лишь им ведомой игры.
Поверхностная мораль книги проста: мир изменился, а потому не впутывайтесь в темные истории. Это в прошлом, романтическом XX веке можно было отчаянно рисковать, надеясь на везение и удачу. Это в прошлом, романтическом XX веке Алек Болдуин и Ким Бейсинджер в фильме «Побег» пересекают с баулом, набитым долларами, мексиканскую границу — и обретают покой и свободу. Но все изменилось в нашем прекрасном новом глобальном мире, не знающем границ за вами обязательно придут, где бы вы ни были. Вам не спрятаться.
Для тех, кто всего этого так и не понял, писатель вводит в роман два внешне абсолютно неуместных монолога. О том, как прежде мир был простым и понятным, как в прошлом даже убивали иначе, да и преступники были другие. Об этом сетует утомленный современностью шериф, точно сыгранный сильно постаревшим и уставшим Томми Ли Джонсом. Он вроде бы все повидал на своем веку, этот шериф, и все же нынешнего безумия вокруг денег — нового тотема нового языческого века — он до конца понять, а тем более принять не может. Да и не хочет. К тому же, он бессилен против бесстрастного убийцы нового типа — этот терминатор, прибывший в Америку из неведомой страны, ему уже не по зубам. Разочарованный и утомленный, он уходит на пенсию. Что ж, в XXI веке с его новыми нравами старикам действительно не место.
МУСУЛЬМАНСКИЕ ВОЙНЫ
Если слова произносят, то значит — это кому-нибудь нужно. Слова имеют большую силу. Помните Библию? «В начале было Слово…» Не будем же недооценивать слова. Так что же мы все время слышим с Запада?
В середине сентября в университете немецкого города Регенсбург с теологической лекцией выступал папа Бенедикт XVI. В ней он процитировал византийского императора Мануила II Палеолога, который боролся в XIV веке с Османской империей и экспансией ислама. «Покажите мне, что нового принес пророк Мухаммед, и вы найдете злые и бесчеловечные вещи, такие, как приказы мечом нести веру, которую он проповедовал», — зачитал Бенедикт XVI слова византийца.
В ответ произошло предсказуемое: бурное негодование со стороны мусульман, поджоги христианских церквей на западном берегу реки Иордан, убийство итальянской монахини, дружная поддержка папы со стороны западной прессы, протесты в Турции против его предстоящего визита… Говорят, сам папа был потрясен. Он всего-то занимался себе теологией, а тут — такая реакция! Однако возникает вопрос: а зачем вообще было говорить такое? Зачем было провоцировать только и ждущую провокации толпу? Зачем давать очередной повод исламским радикалам бросать эту толпу на христианские церкви? Зачем было дополнительно возбуждать и так уже возбужденную ненависть?