От имени государства
Шрифт:
— Двенадцать, в том числе две женщины; они первые заняли спальни.
— Развращенность этих шлюх не знает границ! — проворчал Малик, с отвращением рассматривая компрометирующие фотографии. — И мало кто из неверных способен потягаться в порочности с западными дипломатами!
Малик не понаслышке знал, о чем говорил. В девяностых годах его отца назначили третьим секретарем турецкого консульства; он отвечал за налаживание торговых связей. Отец перевез жену и детей из уютного дома в Анкаре. Им выделили служебную квартиру на улице Мейда-Вейл в северо-западной части Лондона. Молодой Малик поступил в Лондонскую школу экономики, где получил степень бакалавра по специальности «международная экономика». В юности он был маленьким и тщедушным, с едва заметными подростковыми
До тех пор Малик ни разу не выезжал за пределы Турции. Шумные и развязные жители британской столицы сильно смущали его. Они сбили его с толку. Его до глубины души оскорбляли пьянство, наркомания и беспорядочные половые связи, нескромность женщин и наглость мужчин. Когда он смотрел телевизор, ему казалось, что все британское общество погрязло в пороке. Иногда по протоколу им со старшей сестрой приходилось бывать на приемах; там он с глубокой грустью осознал, что излишества Запада соблазнили даже его родителей.
В 1997 году, учась на последнем курсе, Малик стал лучшим студентом. Из служебной квартиры отца он переехал в студенческое общежитие в районе Херн-Хилл. Ему выделили самую маленькую комнату на верхнем этаже обветшалого купеческого дома викторианской эпохи, в котором, кроме него, жили три студентки и пять студентов ЛШЭ, в том числе Димитрий, третьекурсник с отделения экономики труда.
В середине нового семестра Димитрий повел его на студенческую вечеринку в Брикстоне, где все пили и курили марихуану. Студенты из его общежития фотографировали своих друзей, которые совокуплялись прямо на полу, часто по трое. Иногда сексом занимались мужчины с мужчинами. Малик пошел искать Димитрия, он хотел сказать, что уходит домой. Своего соотечественника он нашел в одной из спален; тот занимался сексом с англичанкой.
Позже, ночью, один студент-англичанин, едва ли не самый разнузданный, упал с балкона третьего этажа и разбился насмерть. Все страшно перепугались; девушки рыдали. И лишь Абдул Малик тихо радовался в глубине души. Есть все-таки справедливость на свете! За час до того, как упасть с балкона, погибший целовался с другим мужчиной. Малик решил, что таким образом Аллах наказал студента за его грехи.
Вернувшись в свою уединенную комнату в верхнем этаже, он взял Коран, книга раскрылась на истории грехопадения Адама. Тогда-то на него и снизошло озарение. Несчастный случай с однокурсником был знаком свыше. Аллах обратился к нему через современную аллегорию греховности человека! С той ночи Малик совершенно отдалился от студенческой жизни и замкнулся в своих мыслях. Он изучал Коран и регулярно молился. Соседей раздражали его застенчивость, которую они неверно приписывали его отчужденности, и успехи в учебе, из-за которых его считали зубрилой. В насмешку над его турецким происхождением его прозвали «Шиш-кебаб». Особенно безжалостно Малика преследовал его соотечественник, которому следовало, казалось бы, его защищать. Хотя Стамбул и называли шикарным городом, честолюбивые юноши стремились преодолеть культурные границы и уехать на Запад.
Однажды ночью Малик сидел у себя в комнате и читал Коран, как вдруг соседи по дому стали швырять камни в его окно. Всмотревшись в щель между занавесками, он увидел, что они, пьяные, столпились на тротуаре и что-то кричат, обращаясь к нему. У всех была с собой еда из закусочных; девушки пустили по кругу бутылку водки. Малик выключил свет, но соседи вломились в дом и стали подниматься по узкой лестнице.
Он лег в постель и укрылся одеялом. Соседи выбили дверь и ворвались в его комнату. Они подняли невероятный шум. Его самый лютый враг, третьекурсник-физик с первого этажа, и Димитрий сорвали с него одеяло и навалились на него, прижимая к кровати. Малик кричал и вырывался, но кто-то снял с него трусы. Его гениталии полили соусом чили. Одна девица схватила его член и принялась мастурбировать, а остальные вопили во всю глотку: «Шиш-кебаб! Шиш-кебаб!» У него возникла эрекция, и он мучился от стыда. Другая девица полила его член водкой и взяла его в рот, но от смеси водки и чили ее вырвало. Малик в отчаянии закрыл лицо руками. Димитрий стал вытирать рвоту, чили и сперму Кораном. Таким был первый сексуальный опыт Малика.
На следующий день Димитрий смотрел на него злобно и презрительно, хотя студенты-англичане пытались обратить все в шутку. Малик еще больше замкнулся в себе. И все же после второго курса Малику рекомендовали поступить в докторантуру и писать диссертацию по эконометрике. К тому времени друзей у него почти не осталось, зато он стал настоящим знатоком Корана. Потом он познакомился с молодой турчанкой с химического факультета. Она изучала химическое машиностроение. Ее звали Джамайма; она была единственной из всех его знакомых студенток-турчанок, которая носила хиджаб и одевалась скромно — в джинсы и темные блузки, закрывающие плечи и грудь. Они вместе гуляли по Эджвер-Роуд и покупали исламскую литературу; заходили и в рестораны на Уоррен-стрит. Джамайма познакомила его с основными принципами ваххабизма и облекла в слова его самые сокровенные мысли об упадничестве Запада.
Джамайма выросла в Стамбуле; ее отец был состоятельным промышленником, который производил сельскохозяйственную технику на экспорт и продавал ее во все страны Европы. Когда Малик окончил курс, получив, как и ожидалось, диплом с отличием, Джамайма познакомила его с отцом и попросила его взять Малика под свое покровительство. Малик быстро показал свою деловую сметку; он посоветовал отцу Джамаймы сочетать экспорт продукции с банковским делом. Молодые люди поженились, как только Джамайма окончила университет. Малик купил дом в престижном районе Стамбула. За десять лет жена родила ему трех здоровых детей. В делах Малик скоро сравнялся с тестем; расширив сферу своих интересов, он занимался химическими заводами, недвижимостью, цементом, удобрениями, грузовиками и коврами.
Когда родные жены посоветовали Малику, в числе прочих инвестиций, вложить деньги в лондонскую недвижимость, он стал скупать дома и квартиры в самых престижных районах столицы Великобритании.
Малик и Хуссейн молча просматривали файл минут двадцать. Снова открыв папку с фотографиями, Малик внимательно посмотрел на человека по кличке Бекас.
— Когда мы завербуем этого высокопоставленного извращенца? — спросил он.
— Как только он трахнет мальчишку, — ответил Хуссейн.
Глава 15
Пятница, 14 сентября, 08.30, следственный отдел СО-15
Подчиненные Дерека Финча сидели на три этажа ниже разведчиков Уэзеролл. Созданный в семидесятых годах двадцатого века для расследования преступлений экстремистов, следственный отдел прославился своим умением добывать улики с мест терактов и предъявлять суду веские доказательства.
Пройдя мимо лифта, Керр направился в конец коридора и спустился по пожарной лестнице. Он еще издали заметил суперинтендента уголовного розыска Джима Меткафа, старшего следователя Финча. Керру нужно было точно выяснить, что Меткафу известно об Ахмеде Джибриле, но дело было не из легких. Меткаф, обидчивый по натуре, все время раздувал противоречия между двумя отделами СО-15. Сейчас их отношения можно было назвать гражданской войной. Меткаф снял пиджак и галстук и засучил рукава; вид у него был такой, словно он вот-вот даст кому-то в глаз. Керр представил, как Меткаф валяется на полу, избитый Джеком Ленгтоном.
— Что ты здесь делаешь? — осведомился Меткаф. Он был родом из Ливерпуля и отстаивал принцип «око за око». Меткаф носил кожаный пояс и широкие подтяжки; и то и другое было ему тесновато и подчеркивало пивной животик. Коротко стриженные седеющие волосы на лбу росли мысиком; острый носик выделялся на лице, делая Меткафа похожим на хорька. Он никогда не улыбался. Ростом он был выше Керра, когда они пожимали друг другу руки, его близко посаженные глазки под тяжелыми веками излучали враждебность. Керр прекрасно помнил, за что Меткаф возненавидел его десять лет назад. — Пришел извиниться за своих портачей?