От имени государства
Шрифт:
Пустельга отдернул руку и крикнул:
— Передай ему, пусть катится ко всем чертям!
— Джереми, дело слишком серьезно, чтобы сейчас все бросить.
— И ты тоже катись!
Пустельга припустил к метро, не оглядываясь. Он почти бежал. Мелани держалась на расстоянии. В толпе на подходе к Вестминстерскому мосту он вдруг бросился через дорогу, не ожидая, пока переключится свет на светофоре, и Мелани чуть не потеряла его из вида. Ей снова удалось подобраться к нему, когда он проходил через турникет; на эскалаторе она встала за ним. Пустельга пошел не на «Юбилейную» ветку, по которой всегда ездил домой, а на кольцевую. В голове Мелани прозвенел тревожный звонок. Она помнила, что только на «Юбилейной» платформа отделена от рельсов прозрачными щитами, поэтому там невозможно спрыгнуть
Ей показалось, что Пустельга дошел до ручки. Он дико озирался по сторонам, ища знакомые лица. Они спускались все глубже. Мелани наклонилась и заговорила в самое его ухо:
— Джереми, тебе нечего бояться. Мы тебя защитим. Но мы не можем бросить начатое… Никто из нас не может.
Она снова тронула его за плечо, и Пустельга словно взбесился. Он завопил во всю глотку:
— Воровка! Воровка! Оставь меня в покое!
Он оттолкнул ее. Пассажиры с опаской косились на них. Сцена была вполне недвусмысленной. К солидному служащему, в костюме, при галстуке, приставала женщина из низов.
Мелани отогнали не служащие, а двое работяг в заляпанных краской комбинезонах. Они оттащили Мелани от Пустельги и пихнули на пол. Пустельга поспешил смешаться с толпой и, расталкивая пассажиров локтями, побежал на платформу. Один работяга еще лягнул Мелани и обозвал «шкурой». Потом оба побежали на свой поезд. Мелани вдруг затошнило — не от боли, а от дурного предчувствия. Она поняла, что задумал Пустельга, и бросилась за ним. Из туннеля хлынул теплый воздух. К станции подходил поезд.
Изогнутая платформа была переполнена народом; когда в конце туннеля ярко сверкнули фары, все дружно шагнули к краю. Вдруг Мелани увидела Пустельгу. Он стоял совсем недалеко, метрах в пяти от нее, у самого края. Вычислить его оказалось нетрудно; только он и двигался на всей платформе. Он проталкивался к последнему вагону, к выезду из туннеля, где поезд еще не успевает затормозить. Его окружали в основном молодые женщины; Мелани видела его растрепанные волосы. Он толкался и пихался. Другие пассажиры раздраженно оборачивались. Одна девушка что-то сказала, но сразу отвернулась. Должно быть, заметила выражение его лица — а может, догадалась, что Пустельга собирается сделать. Мелани громко звала его, но ее голос заглушил громкоговоритель. Пассажиров просили отойти от края платформы, не заступать за желтую линию. Пустельга дошел до точки невозврата. Она увидела, как он на миг распрямился и спрыгнул с платформы. Он не просто упал между колесами, а врезался в кабину, словно нападал на поезд… Скрежет, свист, шипение тормозов, глухой удар… Поезд медленно протащился мимо Мелани.
Толпа, замершая на платформе, одновременно выдохнула. На несколько секунд наступила тишина, нарушаемая только скрипом эскалаторов. Машинист с посеревшим лицом вышел из кабины. Потом началась настоящая какофония. До остальных постепенно дошло, что случилось у них на глазах. Люди часто слышат о попавших под поезд, но думают, что такое может случиться с кем угодно, только не с ними. И вот за долю секунды все изменилось. В ряды нормальных людей затесался самоубийца, эгоист, из-за которого они теперь опаздывали на работу или домой.
Послышался громкий голос дежурной по станции. Пассажиров призывали сохранять спокойствие. На платформе царили смятение, страх и паника. Мелани в силу профессии приходилось наблюдать вещи и похуже. Она не злилась и не боялась. Поднимаясь по эскалатору, она чувствовала, как ее заполняют сознание собственной вины и раскаяние.
Глава 53
Среда, 26 сентября, 21.33, кабинет Полы Уэзеролл
Керр знал, что Уэзеролл и Ритчи должны встретиться поздно вечером, потому что Уэзеролл будет вводить Ритчи в курс дела после возвращения с конференции в Бирмингеме. Ему обо всем рассказала Донна. Он решил дать им десять минут, прежде чем вламываться в кабинет Уэзеролл. Решение оказалось кстати, потому что ему позвонила Робин из Рима. Она не могла уснуть и спрашивала, нет ли новостей от Габи. Керр попытался ее успокоить, сказал, что соседки Габи обещали сразу же перезвонить, как только что-то узнают. Ему показалось, что Робин на грани истерики. Она вспомнила, что недавно Габи подружилась на Фейсбуке с каким-то парнем по имени Сэм. Он, по его словам, заинтересовался ее «политической принципиальностью», и Габи рассказала ему о том, чем занимается ее мать в Риме.
Керр, который готовился к серьезному разговору с начальством, успокаивал Робин, идя по коридору.
— Робин, у меня, наконец, прорыв. Скоро все раскроется… Не волнуйся. С Габи все будет в порядке, обещаю. Как только появится свободная минутка, позвоню ее подругам.
— Она твоя дочь, — отрезала Робин, — так что выбери подходящую минутку сегодня!
Керр понял, что ответил неудачно.
Когда он наконец вошел в кабинет Уэзеролл, сцена была не из приятных. Бросив пальто на спинку стула, а сумку с вещами на пол, Уэзеролл сидела за столом для переговоров и пила водопроводную воду из треснутого кувшина, который Донна оставляла в холодильнике. Верхнее освещение для такой большой комнаты было недостаточным, и поэтому казалось, что в кабинете очень холодно. Ритчи с закатанными рукавами сидел у противоположного конца стола. Вид у него был такой, словно сейчас он с радостью очутился бы где угодно, только не здесь.
Уэзеролл выглядела плохо; ей не шел выцветший зеленый шерстяной костюм в клетку, в котором она, должно быть, провела весь день на конференции. Керр справлялся о ней и знал, что ее сопровождал кортеж Транспортной службы Уэст-Мидлендс. До самого Лондона она ехала с мигалкой; выйдя из отеля в центре Бирмингема, она добралась до Скотленд-Ярда меньше чем за час.
Ритчи опомнился первым.
— Какого дьявола ты здесь делаешь?
Не ожидая приглашения, Керр сел за стол напротив него, слева от Уэзеролл и положил на столешницу свой кейс с кодовым замком.
— Ведешь себя не по-дружески, Билл. — Предчувствуя долгую ночь и тяжелый завтрашний день, Керр, узнав от Мелани о Пустельге, поехал домой, принял душ и переоделся в джинсы, рубашку поло и льняной пиджак. В отличие от своих начальников, он выглядел бодрым и свежим.
Уэзеролл кисло посмотрела на кейс, словно предчувствуя неприятности.
— Вы больше не служите в СО-15. Разве мистер Ритчи вас не предупредил?
— О чем? О том, что вы выставили меня и вам не хватило порядочности сообщить мне новость лично? Да, я в курсе. И о переводе в Национальное агентство по борьбе с преступностью тоже.
— И что? — спросила она, метнув на Ритчи гневный взгляд. — Вы виделись с сэром Тео?
— Да.
— Зачем же вы сюда вломились? Или мне повторить вам все по слогам? Здесь вы больше не работаете, ясно? — Уэзеролл провела рукой по волосам. Похоже, во время гонки по шоссе М-1 ее сильно укачало — лицо было совсем серым. — Сегодня же освободите кабинет и заберите личные вещи.
Уэзеролл вынула из ушей серьги и вздрогнула, услышав, как Керр щелкнул замком на своем кейсе.
— Я думаю, сначала вы должны кое-что увидеть, — тихо произнес Керр. Он достал из кейса DVD-диск и лист бумаги формата A4. — Видеозапись пришла ко мне на почту перед тем, как я отправился на предварительную дружескую беседу с Тео Каннингом. — Он придвинул ей бумагу. — На этом снимке Каннинг насилует и душит молодую девушку. Ее звали Таня, фамилия неизвестна. Судя по анализам ДНК, ее труп тайно вывезли с Марстон-стрит.
Керр ждал реакции, но Уэзеролл лишь раздраженно кивнула:
— Из дома, в который вы вломились без разрешения.
— С места убийства, которое охраняли коллеги из МИ-5, — уточнил Керр, — из дома, след от которого, как я предупреждал Билла, тянется к сирийским спецслужбам. Теперь я отдал на экспертизу образцы ДНК Каннинга. Посмотрите запись; вы услышите, как кричит умирающая девушка. — Он помолчал, давая им время переварить сказанное. Уэзеролл как будто втайне проверяла, не потеют ли у нее подмышки, а Ритчи опустил глаза и рылся в каких-то бумагах. Керр продолжал: — Каннинг педофил и предатель. Он не меньше двадцати лет работает на иностранные спецслужбы. Его кодовая кличка — Гарольд. По его просьбе через два часа я должен принять участие в тайной операции. У меня предчувствие, что он отдал приказ убить меня. Но я не согласен умирать из чувства долга.