От Камбоджи до Камчатки оставляем отпечатки
Шрифт:
Собираясь на съёмки, посовещались две секунды и прихватили с собой спирт. «Фляжечка никогда не помешает!» – глубокомысленно заметил Терёшкин и сунул семисотграммовую ёмкость в карман куртки. Спирт был медицинский. Какому быть ему, коли жена Терёшкина терапевт. Фляжки – дефицитный для советской торговли товар – Витя возил всем друзьям и знакомым из Северодвинска, куда часто ездил в командировки и где их выпускало заодно с атомными подводными лодками Северное машиностроительное предприятие.
Без четверти четыре мы взошли на палубу МРС. Его экипаж во главе с капитаном, в сумме человек десять, сразу отправился спать, кроме штурмана и одного морячка. Капитан предложил и нам поотдыхать, показал места, где можно расположиться. Схема добычи рыбы такая:
Мы и не подумали спать. В море не подушки давить напросились. Я камеру достал, принялся снимать океан во всех ракурсах, на штурмана тоже чуток плёнки отвёл. Ему лет сорок, не хуже парторга говорун. Но его речь Витя в блокнот не записывал. Ниже парторга он не опускался. Часа три шли на рыбалку, всё это время штурман рассказывал об особенностях бухты, рыбного камчатского промысла, судах и, глядя на экран эхолота, знакомил с содержимым моря под нами: «Вот камбала, она сегодня и даром не нужна, ставриду ловим…» Молотил языком. И всё по делу. С самой лучшей стороны себя показал. Витя мне шепчет: «Фляжечку ему отдадим». Капитану-передовику неудобно питейные презенты вручать. Штурман – свойский мужик, пусть после работы с товарищами из команды угостится от нашего имени.
«Спасибо, ребята», – очень даже не отказался от фляжечки штурман.
Мастер своего дела, он вывел МРС на огромный косяк ставриды. В буквальном смысле – ловить не переловить. Штурман с моряком пошли спать, остальные навалились на рыбу. Я с камерой не расстаюсь, тоже вошёл в раж, мои друзья-туристы кинулись рыбакам помогать. Те вытянут полнейший невод, эта махина о семи карманах висит над палубой. По одному карману открывают, и каждый раз сверкающий вал рыбы обрушивается на палубу. Картина – снимай и снимай… По сторонам, куда глаз хватает, океан… Сверху, во все стороны, небо, солнце ослепительно сияет… Вокруг МРС чайки носятся. И тонны живой ставриды…
Надо сказать, если под МРС косяк ставриды, это не значит, что в нём полная расовая чистота. Ничего подобного. Кто только в сеть не попадался. Такие чуды-юдошные экземпляры… Рыба-чёрт. Страшилище натуральное. Сама чёрная, губищи здоровенные, глазищи по полтиннику, зубищи… Только детей пугать. Мне лисичка понравилась, очень симпатичная рыбка. По науке, наверное, по-другому называется, морячки так представили. Жёлтая, мордочка удлинённая, тело вытянутое… Красивая. Двух видов крабы. Камчатский – огромный из себя. Светло-коричневого оттенка. Королевский поменьше, с клешнями – с тарелку будет. Цвет бордовый, насыщенный… Мне, сухопутному человеку, страшно интересно. На камеру поснимаю, с рыбаками покопаюсь в рыбе. Что-то из сорной за борт отправляют – гуляй, мы таких не любим, что-то берут в личное пользование…
Раз семь забрасывали сеть. Каждый раз под завязку вытягивали. Контейнеры в трюме забили. Начали прямо на палубу валить ставриду… Азарт обуял – не удержать… Это как за грибами, бывало,
поедешь и попадаешь на такую прорву… Все корзины-вёдра с верхом, а грибов и не убавилось… Срываешь с себя рубаху – плевать на комаров. Случалось – в трусах оставался. И брюки шли в дело, штанины внизу завязывал – чем не мешок?
Да что грибы? Мы на Камчатке на Левой Аваче выходим на перекат… Мама моя родная – сплошь плавники по реке. Видимо-невидимо. Воды нет, одна рыба… И не карасики с ладонь. Мордатые поленья с хвостами движутся! Адреналин от такой картины как даст по голове! Натуральная золотая лихорадка с рыбьим уклоном. Побросали рюкзаки и ну ловить руками. Казалось – чё там изощряться, хватай, и она твоя! Но в каждом экземпляре килограмма четыре мышц! Вроде схватил, сжал – ура! А удержать-то фиг! Играючи вырывается.
– Хорош, ребята, смешить камчадалов! – первым взялся за ум наш главный рыбак
Готовясь к походу, Юра все уши прожужжал о рыбалке на Камчатке. Он-де будет кормить группу с утра до вечера красной рыбой, аналогичного цвета икрой… Для чего взял с собой трезубец, сплёл сетёшку. Речки неширокие, значит, сетью перегораживаешь, и рыба твоя. Просто и эффективно. Сначала Юра достал трезубец… Ну, трезубец – это громко, правильнее – трезубчик. Он бы и полновесный сделал, но и без того рюкзак неподъёмный, поэтому остановился на облегчённом варианте. Шайдалов встал посредине рыбного потока, выбрал достойный экземпляр и с криком:
– Банзай! – вонзил все три зуба в спину кеты.
Попытался поднять добычу, трезубчик согнулся, будто был не из стального пруточка, а из алюминиевой проволочки…
Юра бросился к рюкзаку, там у него была другая снасть – сеть. Они с Витей Терёшкиным растянули её, а меня поставили на загон кеты. Дали первую тоню, вытащили, и начался общий хохот. Ни одной рыбины, сплошные пробоины.
Самым сметливым оказался Санёк Ветланд, выхватил нож, с демоническим криком пронзил первую попавшуюся рыбу, припечатал ко дну, вытащил. Глядя на это, мы тоже бросились с ножами в поток. Бьём – вытаскиваем. Бьём – вытаскиваем. Голова, затуманенная адреналином, не соображает: зачем столько? Куда? Девять рыбин забили на шесть человек, прежде чем остановились. Нам двух хватило под завязку… В следующий раз на таком улове и остановились…
Рыбаки вместе с капитаном не хуже нас завелись на ставриду. Тем временем погода даёт резкий крен, пришло радио со штормовым предупреждением. Как говорится, хватай узлы – вокзал отходит! Но капитан решил: время ещё есть половить, а потом вовремя улизнуть от шторма в бухту. Успокоился, когда всю палубу завалили. Как грибник, который последние штаны снял под добычу…
Тут-то шторм и достал.
Я как кинохудожник без ума от такой погодки. Кадры бесподобные! Океан дыбится, ходуном ходит, глыбы воды обрушиваются на судно. Буревестники, чайки низко носятся. Стихия. Всё ревёт, движется. Динамика, экспрессия, суперпогода… Волна идёт, в один момент брызги срываются с гребня, вал уже пошёл на спад, теряет энергию, а брызги, как из пращи пущенные, летят…
Всю рыбу с палубы смыло, вместе с ней часть заработка рыбаков. Да не до жиру им в кошельках, быть бы живу. Ситуация серьёзная. Капитан отдал команду двум матросикам задраиться в машинном отделении. Они унырнули в люк. Всю нашу «съёмочную группу», кроме меня, кэп прогнал вниз. Мне разрешил поработать, продолжить фиксировать на плёнку природный катаклизм. Волны тем временем растут. Начали перехлестывать судёнышко. Жуть в полном смысле слова. Капитан вызвал с отдыха штурмана. Тот принял вахту. И повезло команде, кораблю и его гостям (то бишь нам), капитан остался в рубке на тот переходный момент. Не ушёл вниз, так бы моё кино не увидело свет… А увидело подводную тьму… Огромная волна стеной на МРС прёт, а штурман засыпает за штурвалом. Рёв ветра, бешеная болтанка, а он спит, стоит и какие-то мирные сны видит, потому как ни на что творящееся вокруг внимание не обращает. Что там это судёнышко перевернуть! Стоит оказаться бортом к волне-громадине и… Здравствуй, ставрида, мы к тебе сами плывём… МРС в порту смотрелось нормальным корабликом, не какой-то там катер, что по Иртышу рассекает в выходной день. Но в океане МРС – спичечный коробочек. Утлое судёнышко против такой стихии. Его-то штурман сонным своим бездействием ставит бортом к волне. Отдыхая от вахты, наш славный штурман время на сон терять не стал и всю-то нашу подарочную фляжечку употребил. Разбавлял спирт водой или нет – узнать не удалось, но с морячком, с которым утреннюю вахту стоял, не поделился. До последней капли влил в себя. Капитан потом скажет: «Я его года четыре выпившим не видел, не то что пьяным!» За штурвалом МРС стоял морской волк косой в дупель, в дрезину, в драбадан, в стельку и во все остальные сочные определения крайней степени опьянения.