От легенды до легенды (сборник)
Шрифт:
Георгий сам не замечает, как рассказывает ему все. О своих снах, о странной мрачной женщине, которая из бог знает какого загробного мира просит его о посмертной справедливости. И Марк, веселый и до мозга костей прагматичный Марк, будущий бизнесмен, ему верит.
Так началась их дружба. Дольше этих отношений длились лишь ночные встречи с Медеей. Университет остался позади, у Марка начался бизнес, у Георгия — наука.
В тот раз Марк настоял на встрече сразу после ученого совета. Георгий пытался перенести: на совете должно было быть принято решение, финансировать его экспедицию
Георгий тогда опоздал: Марк уже сидел в кофейне и крутил в пальцах пустую чашку из-под кофе.
— Ну? — Он посмотрел в глаза Георгию и сразу сник. — Все-таки отказали?
— Все-таки. — Профессор устало опустился в кресло. — Знаешь, мне было бы легче своими руками заново перелопатить все прошлые раскопки, чем разговаривать с ними…
— Угу. — Марк уже искал выход. — Будешь обращаться в Правительственный совет по грантам?
— Попробую. — Георгий вздохнул. — Но вряд ли это сработает…
— В прошлый раз ты получил финансирование!
— Вот именно. — Георгий, не глядя, ткнул пальцем в меню, чтобы не заставлять официанта ждать. — В прошлый раз университет отказал, и я обратился к властям. А раскопки оказались практически безрезультатными. Так что второй раз на удачу рассчитывать трудно…
— И что ты думаешь делать? — рассеянно спросил Марк. Он был сосредоточен на чем-то своем. Кажется, говорил, что у него тоже финансовые проблемы.
Георгий пожал плечами:
— Буду преподавать, возьму группы в коммерческих вузах. Подзаработаю переводами. Это лето, значит, пропущу, а на следующее поеду копать с теми деньгами, что удастся скопить.
— Один?!
— Ну, ты же не вырвешься. — Георгий нашел в себе силы улыбнуться. Надо развеселить друга, который наверняка пришел в ужас от его идеи — поехать на раскопки в одиночку.
— Скажи, что ты пошутил. — Марк уперся в него взглядом. — Нет, ты не пошутил. Георгий, да ты просто маньяк!
Георгий смущенно подергал плечом:
— Ну, что ж поделаешь. Не умею отступать, когда уверен в своей правоте, понимаешь…
— Знаю. — Марк припечатал стол ладонью. — Значит, так. На это лето я тебе даю деньги на экспедицию.
— Но ты… у тебя же были проблемы?!
— Решу как-нибудь. Уже решил, в общем-то. Короче, я тебя финансирую. По минимуму, но финансирую.
— А если… если опять без толку? — Пожалуй, только с этим человеком Георгий мог дать волю своим страхам. — Если опять ничего? Твой совет директоров тебя сожрет за такое вложение.
— Не сожрет. — И в глазах Марка мелькнул бронзовый отблеск мечей его римских предков. — А ты копай, друг. Хорошо копай. Я в тебя верю.
Он опять улыбается своим мыслям. Именно эта, последняя экспедиция на деньги Марка стала счастливой. И капелька крови наконец упала с губы Медеи, сорвалась с запекшегося рта, как слово…
«Спасибо…»
«Прощай!»
Они произнесли эти слова одновременно. Заговорили в первый и последний раз. Медея больше не снится профессору Георгию Карианидису, и он, наверное, будет немного скучать по ней. Только в этом он не признается даже Марку… впрочем, может, когда-нибудь потом.
Удар колокола, и коридоры Мифологического гуманитарного университета пустеют: студенты разбежались на очередные занятия.
— Добрый день, молодые люди. — Седовласый, статный Георгий положил на свой стол потертый бронзовый футляр. — Напомню, у нас с вами семинар по древней истории, тема — миф о золотом руне. Надеюсь, все вы прочитали рекомендованные мною в прошлый раз источники?
— Трагедии древнегреческих и древнеримских авторов… — Первокурсники-отличники заговорили все разом.
— Наиболее известны Софокл «Колхидянки», Еврипид «Медея» и «Эгей», Сенека «Медея»…
— …писали также Антифон, Диоген Синопский, Феодорид, Овидий…
Георгий кивал. Сколько раз еще придется проходить через это изложение канонического мифа? «Придется тебе потерпеть, — вспомнился разговор с Марком. — Не зная предыстории, дети не оценят, насколько сложен путь к истине. А им надо, они будущие ученые».
Он перевел взгляд с футляра на собственные пальцы. Двадцать лет раскопок не прошли даром, у него мозолистые руки землекопа.
— Можно вопрос? — Георгий еще поднимает глаза, а худенькая белобрысая девушка уже поднялась с места, не дожидаясь его разрешения. — Я слышала… я знаю, что вы опровергли все эти свидетельства. — Прозрачные голубые глаза впились в лицо профессора. — Это ведь вранье было, да? Ну послушайте, — это она обращается к другим девушкам, их в аудитории немало, — убить собственных детей — какой-то дурацкий способ уязвить мужа, да, девчонки? Медея же такая колдунья, что же, она бы более эффективный способ не нашла?!
Шорох, шепот в аудитории, девичье бормотание и фырканье. Георгий поднялся с места, привычным жестом заложил руки за спину, сделал шаг, другой. А женскую интуицию не обманешь, белобрысая почувствовала фальшь именно там, куда указывала и сама Медея. Все смотрели на него, а он расхаживал туда-сюда, не сводя глаз со старинного футляра на столе. Сколько лекций, семинаров он вел, думая, что это последнее занятие в жизни? Не раз его отстраняли от преподавания, группы со старших курсов даже подавали обращение ректору: «Верните нам профессора Карианидиса!»…
— Эфхаристо [6] , уважаемая коллега. — Уважительный вздох в аудитории, ничего себе, профессор обратился к белобрысой как к равной! — Действительно, в общепринятой истории Медеи концы с концами не сходятся.
Факты. Много фактов говорило о том, что Медея не совершала того, что ей приписывали много сотен лет. Он почувствовал это тем летом, когда впервые прочитал историю Медеи и увидел странный, мрачный сон. Неужели теперь этой студентке будет сниться женщина с прокушенной до крови губой, требующая справедливости?
6
Эфхаристо (новогреч.) — спасибо.