От моря до моря
Шрифт:
Через пару часов я достиг своей цели и прибыл в бухту Пять зубов, которая притаилась в глубине острова. Весь берег и дно были изрезаны острыми скалами. Настоящее место для морского народа, наверное, или дайвинга. Бросив якорь и связав Тача, я стал раздеваться, чтобы обследовать дно этой бухты, не в сапогах же мне бродить по нему?
С собой я взял только акваланг, то есть нож, и прыгнул в воду. Защипало сразу грудь и живот, вдоль которого пролегла свежая глубокая царапина, вернее, порез, разъедаемый морской солью. Не обращая на рану внимания, я приблизился
Проблем с задержкой дыхания я не испытывал, поэтому возможность довольно долго находиться под водой и не всплывать за воздухом, у меня была. Так я нырял пару десятков минут, пока не нашёл то, что искал.
В одно из погружений я заметил, что на одной из скал синим мерцанием высвечивалась руна, указывающая направление к другой. Доплыв к ней, я узнал новое направление и поплыл дальше, пока не прочертил некий полукруг, в центре которого обнаружил скалу с надписью рунами «Вход только для старших».
Что же, пора за дело. Я начал вспоминать, каким образом можно открыть вход, пока с помощью старых знаний и слов, произнесённых булькающими звуками, получающимися благодаря вырывавшимся изо рта пузырькам воздуха, я не открыл дверь.
За дверью возник проход, наполовину заполненный водой, так как он был уже в скале, врезавшейся в берег. «Ну, поплыли», – сам себе сказал я и нырнул в тёмный сумрак древнего хода, чтобы полностью погрузиться в его очередную тайну.
Глава 8. Святые места финфолков
Тёмный проход совершенно не испугал, а только вдохновил меня на его исследование. Шлёпая босыми ногами (сапоги пришлось оставить в лодке), я продвигался дальше, ища святилище финфолков, их инструменты или оружие. Но пока только хлюпающая вода и изгибающийся тоннель указывали мне путь.
Множество встретившихся рун больше путали меня, чем направляли. Видно, что у финфолков дети мало чем отличались от Хомо сапиенс. Они так же, как и человеческие дети, любили рисовать на стенах. Здесь не было фломастеров, зато был мел, уголь, да и магические краски, украденные у родителей, с энтузиазмом наносились на стены.
Часто попадались настоящие граффити. Войдя в небольшой полукруглый зал, я увидел множество низких каменных скамеек с остатками сидений, сделанных из рыбьей кости. Подвесив магический огонёк скромных размеров, я принялся изучать помещение, очень похожее на школу или что-либо подобное.
Но, кроме старых разломанных приспособлений, неизвестно для чего, так и не смог найти что-либо стоящее. Пара разбитых артефактов и куча повсеместного хлама не считались.
Побродив по остальным коридорам, я понял, что это поселение и, по всей видимости, порт, было успешно оставлено в незапамятные времена. Ничего полезного в нём не сохранилось, за исключением некоторых вещей, которые от времени уже потеряли всякую ценность.
В одном из небольших помещений я обнаружил забытые кем-то пучки дротиков, а недалеко от них – раковину с рунами. Раковин было несколько, все закупоренные и подписанные, причём, весьма тщательно, так, что руны за время хранения даже не потускнели.
Прочитав их, я понял, почему. Главная руна гласила, что это яд. Более мелкие, под основной, обозначали то, против кого предназначен яд. Это мог быть человек, морские существа, наземные существа. И одна раковина ярко-красного цвета и очень большого размера гласила, что в ней яд против неживотных сущностей. Была на этой раковине ещё одна подпись – использовать только высшим жрецам при императоре морского народа.
Как она оказалась тут забытой, было не совсем понятно, но, очевидно, что была забыта второпях. Бывает… В другом помещении я нашёл несколько каменных ёмкостей с магическими чернилами и несколько костяных стило. Это помещение было, не иначе, учительской, а то и канцелярией, или чиновничьей конторой местного разлива.
Магические чернила мне были нужны, так же, как и стило из кости морского зверя, сплошь покрытое рунами. Мелочь, а нужная в хозяйстве. Забрав дротики и прочее добро, я заторопился на выход. Уже скоро наступит вечер, а мне ещё в одно место смотаться нужно. В так называемую ёмкость Урины, нет, Ундины, да и вообще, не в ёмкость, а в капель или купель, нет в купальню.
Вспомнил, как её называл морской призрак – купальня Ундины. Видно, там любили купаться местные женщины, а до них – женщины морского народа. В общем, мне надо было срочно туда, пока не стемнело. Завернув всё добро в старую чешую, найденную у входа, я направился к выходу.
Это я шучу, понятно, что это были остатки кольчуги финфолков, брошенные за ненадобностью. Завернув в них найденное и обвязав верёвкой, захваченной с собой, я поплыл на выход. Вынырнув, бросил добро в лодку, а потом, по дурости, решив попугать Тача, резко, с помощью магии, впрыгнул в лодку, зарычав, при этом, и растопырил руки, скрючив пальцы на манер когтей.
Этого оказалось достаточным для немало пережившего за вечер Тача, он крикнул и бессильно обмяк, потеряв сознание. Наверное, у него случился инфаркт. Устыдившись своего глупого поступка, я прислонил ухо к его груди и, уловив еле слышный стук сердца, похлопал по щекам и с помощью магии вдохнул в него капельку жизни.
Жизнь я этому безмозглому и жестокому созданию спас и даже развязал его. Я же бобёр, то есть добёр. Мало ли, вдруг для чего пригодится, например, для приманки. Не стоит заранее разбрасываться пушечным мясом. Тач был очень слаб и поэтому не мог сделать мне подлянку, а значит, вперёд.
Взявшись за кормовое весло и подняв якорь, я стал выводить лодку из бухты, направляя её в сторону купальни Ундины. Что-нибудь и там найду, может, мелочь, а может, и что-то получше. Женщины, они такие, всё себе в норки тащат, как сороки, а потом забывают, что и где лежит. А мы поищем.
Лодка заскользила по ровной глади Средиземного моря, такого прозрачного здесь, что были видны даже маленькие рыбки, проплывающие в глубине. А обломки камней угрожающе спокойно лежали, демонстрируя бока, окатанные морем за века.