От Нефертити до Бенджамина Франклина
Шрифт:
Что такое королевские советы? Какую стезю он избрал буквально накануне штурма Бастилии? Он помогает консультациями, готовит документы по имущественным вопросам. К нему обращаются буржуа, которые желают закрепить свою собственность, аристократы — чтобы подтвердить свои наследственные права или выиграть что-то в судебном деле. То есть, избрав эту должность, он оказался на страже режима. Принимая на себя новые обязательства, Дантон произнес традиционную адвокатскую речь, тему он сформулировал так: «О политическом и моральном положении страны в отношении к правосудию». Речь завершалась такими словами: «Горе тем, кто провоцирует революцию. Горе тем, кто ее делает». Тогда даже в страшном сне ему не могло присниться, что это о себе говорил
Ему 28 лет. Молодой, энергичный, полный планов и вполне счастливый, удовлетворенный жизнью. Все сломалось 14 июля 1789 года, в день штурма Бастилии.
Будучи подростком, он мечтал посмотреть на коронацию Людовика XVI, юного короля, на которого вся Франция сначала возлагала большие надежды. «Вот придет к власти молодой Людовик на смену старому и дряхлому, и все будет хорошо» — так думали многие. Он отправился в Реймс со своими приятелями, чтобы увидеть хоть краем глаза это чудесное действие, которое превращало человека вполне обычного в короля, существо божественное. И вдруг — штурм Бастилии. Народ в ярости крушит символ королевского абсолютизма.
В Париже, в районе, где живет Дантон, его замечают и избирают в народную гвардию, которая формируется в помощь революции. И вот он уже капитан отряда. Конечно, страшно видеть революцию — сломалась жизнь, рухнула эпоха, он отдает себе в этом отчет, но… он хочет быть там, где это происходит, хочет стать участником судьбоносных событий.
И очень скоро он заговорит на языке революции, а не на языке юриста, стоящего на страже закона. Нет, теперь все по-другому. Он вступает в якобинский клуб, избирается депутатом Коммуны. Надо сказать, что он с удовольствием обретает себя в ином качестве. Ему нравится активная позиция в жизни и собственная роль, которую он оценивает очень высоко, ибо считает себя способным решать судьбы людей и страны. Он искренне верит, что в этой революции родится другая Франция, которая ему, Дантону, умному, способному, умеющему в этой жизни продвигаться, подойдет больше, чем нынешняя. Он впал в это обольщение. И дальше вся его жизнь стала неотделима от основных этапов знаменитой и страшной драмы.
17 июля 1791 года произошло знаменательнейшее событие — массовое выступление народа на Марсовом поле. К революции примкнули поначалу и знатные люди, например, граф Мирабо, генерал Лафайет, ставший командующим революционными войсками. И именно Лафайет отдает приказ расстрелять мирную манифестацию. Почему? В революции всем хочется всего и сразу. Почему мы не богатеем, а наоборот, наступает голод? Почему враги со всех сторон обступают революционную Францию? Хотим, чтобы все было, как сказано в гимне — «кто был ничем — тот станет всем». Вот настроения, требования народных масс. И Лафайет приказывает расстрелять мирное шествие.
Дантона в этом шествии не было. Есть версия, что он был в Англии и вел переговоры с теми, кто впоследствии будет пытаться приостановить революцию. Но, вернувшись, он снова включается в революционную деятельность. Его избирают заместителем прокурора Коммуны. В это время Людовик XVI «играет» с революцией в безнадежную игру, заявляет, например, что станет гарантом новой революционной конституции… Эти заявления смехотворны, однако Дантон все еще возлагает надежды на королевскую власть.
В сущности, он монархист. Интересно, что его соратники всегда подозревали, что это именно так, несмотря на всю его кипучую и страстную революционную демагогию. Хотя и заявлял он постоянно — «я имел счастье родиться не в среде привилегированных», его мечтой было оказаться как раз в этой среде, но раз уж не довелось, то лучше всего заявить, что «не больно-то хотелось». Высокого мнения о себе был этот человек. Вот что он писал: «Я сохранил всю свою природную силу, создал сам свое общественное положение, не переставая при этом доказывать, как в частной жизни, так и в избранной мною профессии, что я умело соединяю хладнокровие и разум с душевным жаром и
Быть министром юстиции, заведовать правосудием в революционную пору, в эпоху беззакония — что может быть трагичнее и страшнее? Неудобства своего положения он скоро, однако, ощутит. Дело в том, что гаранта конституции из короля не получилось, дни Людовика были сочтены, близилась его казнь. Для Дантона это огромное испытание, он не хочет казни короля, внутренне не может ее допустить, но до обморока боится заявить об этом. Да и протестовать невозможно, иначе угодишь на гильотину. Он занимает очень неопределенную позицию, медлит, выжидает.
А пока он, министр юстиции, становится инициатором одного важнейшего и демократичнейшего закона — отмены имущественного ценза при выборах. Согласно новому постановлению, все мужское население страны, достигшее определенного возраста, имело возможность выражать свое мнение. До этого существовал строжайший имущественный ценз, принятый жирондистами на первом этапе Французской революции. Это был разумный шаг, хотя и в революционном направлении.
Однако именно в это время пошла молва о том, что Дантон берет взятки. Он покупает в родном Арси замок и несколько домов. Откуда у него деньги? Когда Дантону были предъявлены официальные обвинения, а это случилось перед самым его падением, он ответил весьма художественно: «Я продавался не фактически. Я, люди моего покроя неоценимы, их нельзя купить».
Есть разнообразные версии, откуда у него взялись деньги. Самое простое объяснение — он брал взятки от английского правительства и от французских роялистов. Есть более сложное — якобы при расходовании средств революционного государства кое-что уходило через министерство юстиции на секретные нужды революции. А за этим могло скрываться все что угодно. Но есть и еще одна версия, на мой взгляд, самая подходящая и здравая. Дантон брал деньги у тех, кто хотел подкупить его, привлечь на свою сторону в качестве союзника. Деньги-то он брал, но не выполнял до конца то, что обещал, не становился послушным орудием тех, кто давал взятку. Короче говоря, оставался при этом Дантоном. Он мог сказать о себе: «Я беру деньги, но это не значит, что я куплен». Более определенных ответов на вопрос, откуда у него эти колоссальные суммы, не существует.
Он совершал покупки совершенно открыто, переписывая приобретаемое имущество на имя какого-то родственника, сестры, например. Известные по любым временам приемы! Чтобы доказать, что это ложь, подлог, нужны были специальные комиссии, тщательные расследования. В то время, конечно, было не до разбирательств. И те сторонники Дантона, которые указывали на отсутствие документов, подтверждающих его взяточничество, были абсолютно правы. Таких документов не было. Но правда и то, что деньги у него, человека совсем небогатого, появились огромные.
Сделаем еще один шаг в сторону и посмотрим на Жоржа Дантона в обыденной жизни. У него умирает любимая жена, Изабель, мать его троих детей. А Дантон в это время ездит по Франции, помогает в наборе армии. Опоздав дня на четыре на похороны, он приказал эксгумировать тело супруги, порыдал над ним, а через три неполных месяца женился на новой красавице. Вот и вся любовь!
Девушка была необычайно хороша собой, и Дантон потерял голову. Причем сложность была в том, что его возлюбленная ненавидела революцию. Более того — она не любила Дантона. Но отказать всемогущему министру юстиции, который без всяких затруднений может послать на плаху всю ее семью, было невозможно. И она поставила ему, казалось бы, невыполнимое условие — исповедаться перед неприсягнувшим революции священником. Таких священников не было, их всех казнили, поэтому она была совершенно уверена — она не станет его женой, к счастью для себя, никогда.