От подчиненных до подчиняемых
Шрифт:
Перед дверью с номером сто тридцать два у меня выступил холодный пот. Вдох-выдох, зажмуриться — и нажать. Стратегия проверенная временем. Так я устроилась на первую должность, так я в первый раз отшила подружку, так я отправила приложение в онлайн-магазин. Зажмуриться — и нажать.
В квартире раздался приглушенный звонок. Я замерла, ожидая шум шагов, но их не последовало. Ни через минуту, ни через две, ни через пять. Позвонила еще раз, еще и еще. Да где он? В магазин вышел что ли?! Проверю — позвоню на телефон, если услышу сигнал, то точно дома. Протяжные гудки и ожидание взвинтили мои нервы окончательно. Стоило собраться с мыслями, как реальность нашла лазейку обрушить
— Зачем вы пришли, Алевтина Викторовна? — произнес тихо, но твердо, возвел между нами стену, отодвинул меня за границы личного пространства. Снова “вы”, снова проклятое “Алевтина Викторовна”! После того, что было…
— Макс…, - стоило записать речь на телефон, вызубрить, зафиксировать на бумаге, но что делать теперь, когда вместо слов болезненная пустота?
— Вам не стоило приходить, — разочарованно покачал головой рыжик.
— Я хочу поговорить! — выпалила, собрав последние силы. — Нам нужно поговорить! Можно я войду?
— Нет. Не стоит, — оттолкнул еще дальше, покрыл стену толстым слоем штукатурки. — Не думаю, что нам нужно что-либо обсуждать.
— Но…
— Просите меня. Я поступил глупо. Полный идиот, — не дал мне продолжить. — Если вы хотите узнать мое мнение, то Ярослав — отличный парень. Не сомневайтесь насчет него. Я не встану у вас на пути.
Каждая новая фраза обжигала меня словно удар хлыстом, выбивала почву из-под ног, сводила на нет мои доводы, отсекала вопросы. Оставляла безоружной. У меня нет козырей в рукаве, нет объяснения моему порыву. Единственное, что я могла сделать — броситься к рыжику, признаться, что люблю, что хочу быть только с ним, но меня крепко удерживали в воспоминаниях слова Ярослава: “если останешься там — мне придется ночевать в машине”. Так самоотверженно, бесстрастно произнесенные. Каждый из них готов принять мое решение, подчиниться моему выбору. До чего же глупо. До чего жестоко подарить мне самую сладкую ночь в жизни, а затем поставить перед обрывом. Мне нельзя не прыгнуть. В моей воле лишь решить — в какую из сторон.
На глаза навернулись слезы.
— Он вас ждет. Не заставляйте его переживать. Услуги психотерапевтов нынче дорогие, а он очень чувствительный. Даже если по нему не скажешь, — Макс горько улыбнулся, даже сейчас пытался свести ситуацию в шутку, разрядить нависшую атмосферу. Он уступает меня не со злостью — с заботой, преданный другу не смотря ни на что.
Я ощутила, как дрожат мои губы, как трясутся колени, как что-то значимое и очень большое разрывается в груди. Это канат. И он сейчас лопнет. Я глубоко вздохнула, впрыснула немного кислорода в кровь, чтобы хоть на минуту задержать рвущиеся наружу рыдания.
— Макс, я знаю, что была эгоисткой, — новый позыв, мощный, едкий, он сжал мои связки, заставил выдержать паузу. — Знаю, что поступила с тобой несправедливо, что обидела. Прости меня, Макс. Прости, — по щеке побежала слеза, я быстро стерла ее. — Но позволь мне побыть эгоисткой последний раз. Не отступайся. Дай мне немного времени, дай возможность разобраться в себе. Пожалуйста.
Рыжик решился, наконец-то посмотрел на меня, удивленный и сбитый с толку. В нем произошла борьба, пробежала тень сомнений. Мгновенная вспышка, не оставившая и следа.
— Вам не стоит себя винить. У меня было много шансов. Впрочем, не важно. Я уже сказал,
И дверь перед моим носом закрылась. Дверь в сердце рыжика.
Я сразу побежала прочь, думала, что обгоню боль, отмахнусь от сожалений, но они настигли меня в машине Ярослава, обрушились всем весом, сдавили под прессом.
Программист принял ключи, заерзал на сиденье, наблюдая как я сжимаюсь от боли, как пытаюсь скрыть слезы, как хочу исчезнуть.
— Куда тебя отвезти? — упавшим голосом спросил он. Я жестом попросила его подождать, дать мне возможность чуть прийти в себя, побороть спазмы, снова научиться говорить.
Боковым зрением я заметила, как он достал из кармана сотовый, как открыл окно автомобиля, высунулся, посмотрел куда-то наверх, приложил телефон к уху. В тишине я различила гудки, они прекратились: кто-то взял трубку, но ничего не ответил.
— Ну ты и козел, — приглушенно произнес Ярослав собеседнику на другом конце линии и сбросил звонок.
— Зачем ты обозвал его? — под действием резкого прилива нездоровой агрессии спросила я. — Это был Макс? Ты назвал козлом его?
— Да, — Ярослав кивнул и посмотрел мне в глаза. Хмурый и раздосадованный. — Как я и думал: поджал хвост, — констатировал он.
— Как ты смеешь так говорить о нем? Он пожелал тебе лучшего, он отступился ради тебя! — мужчина разозлил меня до мурашек, направил мою энергию в разрушительное русло. По моим венам прошел жар, застрял в районе сердца, собирался вырваться наружу вместе с потоком нелицеприятных фраз. — Ты не имеешь права так обращаться с ним! Ты подстроил всю эту заварушку! Если бы не твои маразматические идеи и раздутое эго, то все могло бы быть иначе!
— И что было бы иначе? — Ярослав грозно прищурился, повернулся ко мне всем корпусом. — Хочешь идти к нему? Ну иди! Я ведь не держу тебя. Я сам, блять, тебя привез, я…, - мужчина гулко выдохнул, прикусил губу, сдерживаясь от дальнейших слов.
— Отвези. Меня. Домой, — потребовала я. Не имела права, но была слишком взбешена, чтобы мыслить трезво.
— Отлично, — бросил Ярослав и завел двигатель. — Как скажешь.
Через полчаса я была дома. Меньше всего мне хотелось остаться одной, однако наша с Ярославом перепалка встала костью поперек. Мы больше не разговаривали. Я не попрощалась, когда выходила из машины. Он не попрощался в ответ. Чтож, так даже лучше. Буду в ссоре с обоими — никому не обидно. Щемит разве что, аж вены вскрыть хочется. Из райских объятий прямо в глубины ада. Последствия, Алевтина. Последствия. Они всегду будут поджидать за углом, сторожить и подгадывать момент, когда ты больше всего уязвима.
Остаток дня я провела будто в трансе, механически поставила стирку, погладила блузку и юбку, приготовила еду на завтра. Легла спать так же — со звенящей пустотой внутри. Больше не могла думать, не могла перебирать в памяти произошедшее, восстанавливать события, раз за разом терзать себя, ведь за сценами ссор так или иначе всплывали моменты близости, фантомные прикосновения коллег на коже, их тепло, их возбуждение, их лица. Сколько мужчин готовы пойти на секс втроем? Готовы смотреть, как его девушку берет другой? Когда третий — не милая сексапильная девочка, а лучший друг? Можно ли согласиться на это только от безразличия? Или от безграничной любви тоже? Разделила бы я любимого с другой? С другим?.. Не случайного знакомого, не парня на недельку, а того, кем поистине дорожу?