От полюса к полюсу
Шрифт:
измерения глубин. Но измерения эти проводились нами с высокой точностью при помощи
глубоководной лебедки конструкции Ю. Алексеева. Эта лебедка мгновенно автоматически
останавливалась, как только груз, подвешенный на конце сматывающегося с лебедки
троса, касался дна. Счетчик длины вытравленного троса фиксировал глубину океана.
Длина троса на лебедке позволяла измерять глубину океана свыше 5000 метров.
Регулярно выполнялись так называемые океанографические
дна. На стандартных горизонтах, установленных для их станций, измерялась температура
воды с точностью до сотой градуса, брались пробы воды для последующего анализа на
содержание в ней хлора, кислорода и ряда других элементов. Измерялись скорость и
направление течения на основных горизонтах, измерялась глубина океана. Доставали
пробу грунта с помощью специальной грунтовой трубки, глубоко врезающейся в дно. В
некоторых случаях производилось траление специальным небольшим тралом,
приносящим со дна на поверхность образцы грунта и животного и растительного миров.
Специальными, так называемыми планктонными, сетками с мелкой, строго определенной
стандартной ячеей производились погоризонтные обловы всей толщи океанской воды.
Все собранные животные и растительные образцы, равно как и некоторые химические
пробы, сразу же фиксировались соответствующими реактивами, затем упаковывались и
при первой возможности отправлялись на самолетах в Ленинград».
Таков был труд исследователей на «плавучей лаборатории». Но помимо этого начальник
должен был знать ежедневно состояние льдины, обходить ее и осматривать. На 'случай
разлома в лагере на льду всегда стояли готовые к плаванию два накаченных воздухом
клипербота, каждый из которых вмещал 4—5 человек. Двое специальных нарт были
укомплектованы закрытым брезентом и надежно увязанным аварийным запасом
снаряжения, способным обеспечить жизнь на льду в течение 10—20 суток для всех 16
человек.
А в личных рюкзаках каждого участника дрейфа лежал минимальный запас самых
необходимых в походе вещей: пара теплого белья, шерстяные носки и портянки, ножик, по
две банки сгущенного какао и мясных консервов, галеты, спички, табак и бутылка коньяку.
Аварийные рюкзаки хранились снаружи у палаток, на льду.
На случай разлома льдины было составлено тщательно продуманное аварийное
расписание, которое устанавливало очередность спасения имущества. В первую очередь,
конечно,— основной радиостанции и собранных материалов научных наблюдений, потом
наиболее ценного научного оборудования и продовольствия.
Все обдумано, спланировано, расписано. Но бывают неожиданности. На лагерь напал
голодный белый медведь. Стояла пурга, все сидели в палатках. Из своей палатки
высунулся Саша Дмитриев — и ахнул, нырнув обратно: в двух шагах поднимался на
задние лапы сам «хозяин Арктики»... Зверя успел заметить бывалый полярник Василий
Канаки, чей карабин всегда сверкал чистотой и стоял заряженным у входа. Метким
выстрелом он уложил медведя, чем спас товарища: двойной матерчатый слой палатки
мало что значил бы для могучей медвежьей лапы.
По следам медведя обнаружили, что он долго ходил между палатками ло всему лагерю.
Вот те на! Бдительность следовало повысить. Подумав, начальник станции издал приказ о
том, что шкура медведя достается тому, кто его первым увидит. Именно такого правила
придерживались местные жители Арктики. Но главной задачей было все же не губить
этих красавцев и по возможности не нарушать их привычной жизни. Медведи приходили
на станцию восемь раз. Когда визиты их были безобидными, их просто отгоняли.
С таянием льдов появились снежницы, целые озера воды. Ходить можно было теперь
только в резиновых сапогах. Комаров нашел выход. Он создал особый бур, с помощью
которого сверлил посередине снежниц отверстия и талая вода уходила через них в океан.
Льдина хоть отчасти «просохла».
12 июля 1950 года на льдине случилось несчастье: сгорела радиопалатка. В тот день
дежурил Михаил Погребников, вот его запись в «Вахтенном журнале»:
«...В 11 часов 02 минуты московского времени в лагере вспыхнул пожар. Горела палатка
радистов. На крик радиста Щетинина сбежались люди и начали тушить огонь. Черпая воду
ведрами из соседнего озерка, люди, не помня себя, лили воду в море огня, а огонь рвал и
метал, пожирая на глазах все, что могло и не могло гореть. Взорвался на движке бачок с
бензином, струя огня высотой около четырех метров с шипением ударила вверх и там
растаяла. Нужно было во что бы то ни стало спасти материалы наблюдений и документы.
Охваченные огнем чемоданы с документами были выхвачены из горящей палатки и
залиты водой.
Все это произошло в течение 5—6 минут. Палатка сгорела, как факел. Подоспевшие с
аэродрома люди помогли залить дымящиеся остатки одежды и спальных
принадлежностей. Радиостанцию спасти не удалось.
Вот она, черная, обгорелая и безмолвная, стоит на обуглившемся столе. Люди стоят тут