От репрессий к свету
Шрифт:
И теперь, задумываясь над этим, мы понимаем, насколько чутко и внимательно относятся к трагедиям наши современные политики и как действительно неосмотрительно позволил себе запланированные празненства новоявленный царь, вместо того, чтобы отменить решительно всё, ранее намеченное. Но видимо, воспитанный с самого рождения в условиях неописуемой роскоши, сознания, что царь – «наместник Бога на земле», ждавший так или иначе восшествия на престол и теперь коронованный с такими почестями и головокружительными церемониями, новый самодержец не смог изменить ощутимым для простолюдинов образом этот так удачно начавшийся процесс, подумал, что и на этот раз всё как-нибудь обойдётся, образуется, загладится, и в истории только и останется значимость главного торжества… Но не обошлось, не образовалось, не загладилось… Хотя, с другой стороны, мы видим и понимаем, что сделано всё это было из самых благородных побуждений, и только очень убедительно показывает, насколько именно власть большевиков, которая
А что было дальше? А дальше был XX век со всем тем, что в той или иной степени нам с вами предстоит проследить, пережить и понять, кому – ещё раз, а кому и впервые.
И конечно же, я здесь не утверждаю, что не будь тогда «Ходынки», вся история была бы намного иной, – и что не было бы в конце концов революции и сталинских репрессий, и гитлеровского фашизма, и Второй мировой войны, и блокады… Но что именно она, «Ходынка», в определённом смысле могла инициировать весь процесс, я считаю неопровержимым и постарался здесь показать. Ведь часто, при определённом стечении обстоятельств, бывает достаточно одного неосторожного шага… А «Ходынка именно так и выглядит. И есть все основания её значение именно так расценивать. И именно поэтому было правильным с рассказа о ней начать эту книгу.
Этого непреднамеренного и непредвиденного массового уничтожения людей, разумеется, не было бы, если бы не их катастрофически нищенское состояние. До этого они жили себе по своим „норам“. А тут съехались такой невероятной массой, да и подавили сами себя. И выглядело это в итоге, как будто кто-то расставил им ловушку. И без того несчастные, в то время как те, что, в достатке, наслаждались сверх меры, эти, собравшись из последних сил, наоборот, оказались опять же и вовсе в адском состоянии. И сами, наконец, увидели, поняли, очнувшись, до чего они доведены и – что так жить нельзя. Вот и не могло остаться, и не осталось, это бесследно, – послужило существенным толчком к осуждению и строя, и лично – царя. А тут как раз и большевики подоспели со своей идеей. Так что революция была – от безысходности русского простого народа. Его поманили близким счастьем. А потом, как оказалось, счёт жертвам пошёл уже не на сотни, и даже не на тысячи, а на миллионы жизней!.. Новая ловушка оказалась опять непредсказуемой и такой замаскированной, что до сих пор для многих кажется случайностью, недоразумением. А схема всей истории России в XX веке похожа на эту самую „Ходынку“: условия – идея – приманка – объединение – жертвы – провал… И невероятный, непостижимый, парадокс заключается в том, что непреднамеренная, по неосторожности, гибель менее полутора тысяч простых крестьян несмываемо запятнала и привела к свержению и преждевременной кончине царя России, и к гибели всей его семьи, а преднамеренное умерщвление нескольких миллионов (!) своих соотечественников, лучших из них, было так ловко обставлено, что его не только не осудили, как положено, и не обвинили по закону виновного, а многие ещё и доказывают, что так и надо было и что тот, кто был первым лицом, видите ли, „великий“, и находятся такие, кто этому верят.
[И можно полагать, что если бы такое преступление, – сталинские репрессии, – не осталось до сих пор должным образом не осуждённым, никто не осмелился бы совершить то, что было сотворено в конце 2014-начале 2015 годов в Украине, где были уничтожены несколько сотен ни в чём не повинных соотечественников и никто, в течение этого времени, не понёс наказания.]
Такое сопоставление особенно подчёркивает преступность сталинских репрессий и необходимость разобраться с ними в полной мере, если уж не сделали этого раньше. Пишу это здесь – по свежему рассказу о „Ходынке“, с идеей, что описываемое затем с такой же подробностью попросту не описать, а уже описанное о „Ходынке“ попросту ужасно, хотя по масштабам не идёт ни в какое сравнение с описываемым здесь.
[Всё дело в том, что „Ходынку“ или гибель „Титаника“ можно себе реально представить, а трагедии блокады Ленинграда и репрессии слишком масштабны и многогранны, и их описания выглядят надуманными, неправдоподобными. Вот я и попытался восполнить этот пробел, даже привёл здесь, в конце книги, ещё для большей убедительности, рассказ академика Лихачёва о блокаде. – Авт.]
После этой ужасной Ходынской катастрофы, в последующиеие дни, царь хотел, и попытался, загладить этот свой единственный и невольный грех, и посетил вместе с молодой императрицей больницу с несчастными жертвами „Ходынки“, а потом отправились и во вторую больницу… Но страна, народ, не простили случившееся. Припомнили ему и то, что, следуя мнению, что „коронация бывает раз в жизни, и ничего отменять не стоит“, последовали и торжества, начиная с бала у французского посла… Про этот бал рассказывали, что специально для него были привезены из Франции сто тысяч роз; если бал бы перенесли, розы бы завяли. Поэтому царствующие супруги бал посетили, но в знак траура танцевать не стали. Но среди простых людей распространился слух, будто бы они, наоборот, „лихо отплясывали“, да ещё и „радовались случившемуся“. [Ужасно! – Авт.]
Судя по всему, сыграла свою отрицательную роль и московская печать, подробно описывавшая события, связанные с торжествами. И хотя были, и были тоже подробно описаны, благотворительные жесты, вплоть до похорон погибших за казённый счёт, но люди больше обращали внимание на торжественные приёмы и т. п., не вдаваясь в то, что они были намного скромнее ранее намеченных.
Вот и подогрело это годами копившуюся досаду исстрадавшихся простых людей. Да ещё воспользовались этим всякого толка антимонархисты. А большевикам это было просто подарком… Вот и „возгорелось из искры пламя“. [Вот и представляется, что русофобы должны, наконец, понять, сколько всего ужасного пришлось на долю России, и уже по одному этому – войти в её положение и отнестись к ней без ненависти. – Авт.]
4. Рассуждения век спустя
Теперь, когда XX век позади, приходим к выводу: будь новоявленный российский царь, казавшийся могущественным самодержцем, более осторожным и осмотрительным, объяви всероссийский траур на несколько дней и отмени, или хотя бы перенеси, скажем, на месяц-два, все намеченные коронационные торжества, кто знает, быть-может, народ, в общем-то всегда почитавший правителей, и даже отдававший за них жизнь, и простил бы случившееся. Ведь если строго расценить, эта раздача обеда была устроена без злого умысла, наоборот, – из самых благородных побуждений, из желания сделать празднование всеобщим; и никто не мог предвидеть последствий. А когда случилось, увы, не оценили, и так же не смогли предвидеть, последующей реакции и всех последующих событий… [Очевидно, масштабы событий бывают столь велики, что их остановить, изменить не в силах даже царь или президент! Как мы видим, так же это сложно и в оценке репрессий, которые здесь обсуждаются. – Авт.]
Уверен, что каждый из нас может припомнить какие-нибудь случаи из личной жизни, когда хотели сделать получше, а вышло наоборот. Так получилось и в этом случае, и, увы, имело непоправимые последствия.
Во всём этом была ещё одна, едва ли не основная, причина. Вся эта трагедия возникла-то из-за того, что нищета простых людей была вопиющей; ведь люди подавили друг друга всего из-за куска хлеба, за которым пришли издалека!.. Разумеется, выгоды тут не было никакой, а сделано это было, наоборот, от безысходности, от беспросветной тоски и однообразия жизни; их поманили, они наивно нивесть что вообразили, и из последних сил притащились…
И чтобы вы лучше представили реальную обстановку в тогдашней России и неуместность после всего пышных торжеств, позволю себе дополнить конкретный рассказ ещё некоторыми, большинству известными по школьным урокам, «картинками» из истории России.
Чтобы уж, отвлёкшись, предельно кратко охарактеризовать всю историю дореволюционной России, прибегну к Русской поэзии, ибо поэзия – зеркало нации, и приведу многим знакомое:
…«Земля наша богата,Порядка в ней лишь нетА эту правду, детки,За тысячу уж летСмекнули наши предки:Порядка-де, вишь, нет.»Большинство населения страны было – отсталое крестьянство, о котором незадолго до описываемого времени так писал великий российский поэт, – певец народного горя, Н. А. Некрасов:
«…Родная земля!Назови мне такую обитель,Я такого угла не видал,Где бы сеятель твой и хранитель,Где бы русский мужик не стонал…Волга! Волга!.. Весной многоводнойТы не так заливаешь поля,Как великою скорбью народнойПереполнилась наша земля.Где народ, там и стон… Эх, сердечный!Что же значит твой стон бесконечный?»